Леший - Действие четвертое

Елена Андреевна. Я готова. (Мужу.) Ну, бери меня, статуя командора, и проваливайся со мной в свои двадцать шесть унылых комнат! Туда мне и дорога!

Серебряков. Статуя командора... Я посмеялся бы этому сравнению, но мне мешает боль в ноге. (Всем.) До свидания, господа! Благодарю вас за угощение и за приятное общество... Великолепный вечер, отличный чай – все прекрасно, но, простите, только одного я не могу признать у вас – это вашей туземной философии и взглядов на жизнь. Надо, господа, дело делать. Так нельзя! Надо дело делать... Да-с... Прощайте. (Уходит с женой.)

Федор Иванович. Пойдем, салопница! (Отцу.) Прощай, отче! (Уходит с Юлей.)

Желтухин (с корзиной, идя за ними). Тяжелая корзина, черт бы ее побрал... Терпеть не могу этих пикников. (Уходит и кричит за сценой.) Алексей, подавай.

10

Орловский, Соня и Дядин.

Орловский (Соне). Ну, что же села? Пойдем, манюся... (Идет с Соней.)

Дядин (в сторону). А со мной никто не простился... Это восхитительно! (Тушит свечи.)

Орловский (Соне). Что же ты?

Соня. Не могу я идти, крестненький... Сил нет! Я в отчаянии, крестненький... я в отчаянии! Мне невыносимо тяжело!

Орловский (встревоженно). Что такое? Душа моя, красавица...

Соня. Останемся... Побудем здесь немного.

Орловский. То увезите, то останемся... Тебя не поймешь...

Соня. Здесь я потеряла сегодня свое счастье... Не могу... Ах, крестненький, зачем я еще не умерла! (Обнимает его.) Ах, если б вы знали, если б вы знали!

Орловский. Тебе водицы... Пойдем сядем... иди...

Дядин. Что такое? Софья Александровна, матушка... я не могу, я весь дрожу... (Слезливо.) Не могу я видеть этого... Деточка моя...

Соня. Илья Ильич, родной мой, свезите меня на пожар! Умоляю вас!

Орловский. Зачем тебе на пожар? Что ты там будешь делать?

Соня. Умоляю вас, свезите, а то я сама пойду. Я в отчаянии... Крестненький, мне тяжело, невыносимо тяжело. Свезите меня на пожар.

Быстро входит Хрущов.

11

Те же и Хрущов.

Хрущов (кричит). Илья Ильич!

Дядин. Здесь! Что тебе?

Хрущов. Я не могу идти пешком, дай мне лошадь.

Соня (узнав Хрущова, радостно вскрикивает). Михаил Львович! (Идет к нему.) Михаил Львович! (Орловскому.) Уйдите, крестненький, мне поговорить с ним нужно. (Хрущову.) Михаил Львович, вы сказали, что полюбите другую... (Орловскому.) Уйдите, крестненький... (Хрущову.) Я теперь другая... Я хочу одну только правду... Ничего, ничего, кроме правды! Я люблю, люблю вас... люблю...

Орловский. Вот так история с географией. (Хохочет.)

Дядин. Это восхитительно!

Соня (Орловскому). Уйдите, крестненький. (Хрущову.) Да, да, одной только правды и больше ничего... Говорите же, говорите... Я все сказала...

Хрущов (обнимая ее). Голубка моя!

Соня. Не уходите, крестненький... Когда ты объяснялся мне, я всякий раз задыхалась от радости, но я была скована предрассудками; отвечать тебе правду мне мешало то же самое, что теперь мешает моему отцу улыбаться Елене. Теперь я свободна...

Орловский (хохочет). Спелись-таки, наконец! Выкарабкались на берег! Честь имею вас поздравить. (Низко кланяется.) Ах вы, бесстыдники, бесстыдники! Канителили, друг дружку за фалды ловили!

Дядин (обнимая Хрущова). Мишенька, голубчик, как ты меня обрадовал! Мишенька!

Орловский (обнимая и целуя Соню). Дуся, канареечка моя... Дочка моя крестненькая...

Соня хохочет.

Ну, закатилась!

Хрущов. Позвольте, я никак не могу опомниться... Дайте мне еще поговорить с нею... Не мешайте... Умоляю вас, уходите...

Входят Федор Иванович и Юля.

12

Те же, Федор Иванович и Юля.