Ненастье

– Я загадывала, будет ли завтра хорошая погода и приедет ли наш Алексей Степаныч, – сказала она. – Уж пятый день, как его нет... Наказал бог погодой...

Старуха разложила карты в три длинных ряда и покачала головой.

– У меня за него сердце болит, – сказала дочь. – Нам скучно, а ведь ему, мама, еще скучнее.

Глядя через плечо матери, дочь заметила ошибку в пасьянсе, нагнулась к столу и стала поправлять. Наступило молчание. Обе глядели в карты и воображали себе, как их Алексей Степаныч один-одинешенек сидит теперь в городе, в своем мрачном, пустом кабинете и работает, голодный, утомленный, тоскующий по семье...

– Охо-хо-хо... Господи, прости нас грешных! – вздохнула старуха, когда часы в зале пробили два. – Не спится!

Утром дождь уже не стучал в окна, но небо по-вчерашнему было серо. Деревья стояли печальные и при каждом налете ветра сыпали с себя брызги. Следы человеческих ног на грязных тропинках, канавки и колеи были полны воды. Надежда Филипповна решила ехать.

Но вернулась она гораздо раньше, перед обедом, когда старуха сидела у себя в спальне на сундуке и, подремывая, придумывала, что бы такое изжарить к вечеру для зятя.

Надежда Филипповна подняла голову и сухими, умоляющими глазами поглядела на мать.

– Он обманывает нас, мама! – повторила дочь, и подбородок у нее задрожал.

Она замахала руками и громко заплакала, произнося только: