Ненужная победа - Глава 2
– Да, – продолжал банкир, не спуская глаз с газеты, – она не может так скоро покончить с чувством, которое, надо сознаться, неестественно, потому что фактически она перестала уже быть вашей сестрой... Гм... Вы ей не брат. Она неизмеримо выше вас. Вы низки для того, чтобы быть братом этой женщины... Милостивый государь! Благодарите эту женщину! Если бы не она, вы не осмелились бы переступить порог этого дома!
– Объясни мне, сестра, – обратился побледневший Артур, – что я должен понимать под словами твоего мужа... Пельцера? Я решительно ничего не понимаю! Потом, твои слезы... Не понимаю!
Банкирша отняла от лица платок, вскочила и, шурша своим тяжелым платьем, заходила по гостиной. Слезы, самые настоящие, крупные, капали с ее глаз на пол.
– Не понимаешь? – закричала она визжащим голосом. – Пойми же наконец, что ты убиваешь нас своим поведением! Твоя безнравственность возмущает нас! Я возмущена, как сестра и христианка!..
– Объяснись, сестра! – сказал Артур. – Я не пойму никак, что вы хотите мне сказать?
– Молчи! Я не хочу слышать твоего голоса! На какой это дряни ты там женился?
– Да, барон! – подхватил банкир высоким дребезжащим тенором. – Женясь на этой ничтожной женщине, вы опозорили имя баронов фон Зайниц и тех, которые считают себя их родственниками!
Ручка кресла, за которую держался барон, затрещала. Артур задрожал от гнева.
– Сильвия! – сказал он, повернувшись к сестре. – Я тебе ни слова не сказал, когда ты выходила замуж за негодяя Пельцера. Я уважал твою волю, а ты? Ты позволяешь себе под диктовку Пельцера наносить мне тяжкие оскорбления! Не забывайся!
– Я негодяй? – крикнул Пельцер. – Прощаю вам это слово, барон! Прощаю!
Сильвия топнула ногой и сделала шаг к брату.
– Я все про тебя знаю! – зашипела она, глотая слезы. – Все! Мало того, что ты женился на бульварной дряни, оборвыше, мало того! Ты еще безбожник! Ты никогда не ходишь в церковь! Ты забыл бога! Ты забыл, что во всякую минуту душа твоя готова расстаться с телом и отдаться в руки дьявола!
– Дай бог, чтобы все были такими негодяями, как я! – кричал между тем Пельцер. – О! Тогда бы на земле иначе было! Тогда бы не было на земле людей, которым все нипочем: и имя и честь... Не было бы тех женщин, бульварных потаскушек, которые...
Пельцер вдруг замолчал. Он посмотрел на лицо Артура, и ему сделалось страшно.
– Так не поступают даже лютеране, как ты поступаешь! – кричала Сильвия. – Мы позвали тебя для того, чтобы дать тебе понять, как ты низок! Ты должен покаяться! Разойдись с ней и... перемени свой образ жизни! Немедля! Слышишь? Понимаешь?
– Коли вы придерживаетесь сословных традиций, – сказал глухим голосом Артур, – так знайте же, что барону Артуру фон Зайниц не к лицу входить в какие бы то ни было препирательства с еврейским выходцем из русской Польши и с его женой! Но... снисхожу к вам и задаю один вопрос. Задаю его и ухожу. Что вы скажете мне относительно имения моей покойной матери?
– Оно принадлежит Сильвии, – сказал Пельцер, – ей только одной.
– По какому праву?
– А разве вам неизвестно завещание вашей матушки?
– Что вы лжете? Не было никакого завещания! Я знаю это!
– Оно есть!
– А если есть, так оно подложное! Моя библиотека где?
– Она продана за тысячу франков, которые были посланы вам в Париж...
– Она стоит не тысячу, а двести тысяч франков!
Пельцер пожал плечами и усмехнулся.
– Несмотря на все мое желание, я не мог продать ее дороже.
– Кто ее купил?
– Я, Борис Пельцер...