С Илькой же и ее отцом произошло нечто особенное...
Через неделю после встречи с бароном фон Зайниц, в один из самых жарких полудней, они сидели под навесом железнодорожной станции. Несмотря на сильный жар и духоту на станционной платформе было много публики: дачники, дачницы, помещики и пассажиры стоявшего на запасном пути поезда шныряли взад и вперед по платформе и наполняли собой все станционные постройки. Поезд, стоявший на запасном пути, был военный, а военные поезда стоят на станциях часа по два, по три... Зал первого класса был наполнен пьющими офицерами. В зале третьего класса гремел оркестр военной музыки, которая и привлекла на станцию массу публики.
Цвибуш и Илька сидели на площадке больших десятичных весов, отдыхали и поглядывали на публику: Цвибуш на солдат, пивших пиво, Илька рассматривала наряды. Возле них прохаживались пьяные офицеры и поглядывали на Ильку. Хорошенькая девочка им понравилась... Сначала вертелись возле нее младшие офицеры, после же попойки Илька увидала вблизи себя и старших... За полчаса от отхода поезда старшие и младшие офицеры сбились в кучу и, пуская в нее пьяные взоры, зашептались.
– Говорят о тебе, Илька! – сказал Цвибуш. – Давай сыграем им что-нибудь. Денег дадут. Кстати молчит тот скверный оркестр.
Цвибуш и Илька поднялись, настроили свои инструменты и заиграли. Илька запела. Офицерство заулыбалось... Илька пела, что нет никого на этом еноте красивее и храбрее австрийских военных, которые в минуту сумеют завоевать весь свет.
– Прекрасно! Бесподобно! – забормотали офицеры. – Старик, ты не пой! Ты только мешаешь своим козлиным голосом! Бесподобно!
– Идея! – крикнул офицер с большими седыми усами и хлопнул себя по кепи. – Клянусь честью, что это идея!
И, обратясь к своим товарищам, он начал шептать им что-то... Товарищи утвердительно закивали головами. Заручившись согласием товарищей, офицер с седыми усами подошел, покачиваясь, к Ильке, взял ее за загоревшую руку и сказал:
– Послушай, птичка! Мы хотим взять тебя с собою в поезд... Ты будешь нам петь и играть всю дорогу. Мы дадим тебе за это много денег. Согласна? – И, не дожидаясь ответа, офицер потянул ее за руку и повел к товарищам.
– Да, да... – заговорили пьяные офицеры. – Мы дадим много денег... Ну да...
– А куда вы едете? – спросила Илька.
– В Боснию, кажется... Мы сами хорошо не знаем.
– Нельзя! – сказал Цвибуш улыбаясь.
Но офицеры не слышали Цвибуша. Они отвели в сторону улыбающуюся Ильку и принялись уверять ее, доказывать... Один взял ее за подбородок.
Цвибуш, уверенный, что Илька не согласится, стоял в стороне и улыбался. Илька не согласится! На все подобные предложения она всегда отвечала до сих пор отказом. Она нравственная девушка. Но каковы были его испуг и удивление, когда Илька, звонко захохотав, вошла в вагон первого класса; она вошла и из окошка кивнула отцу... Отец побежал к ней.
– Я еду, отец! – сказала она. – Садись...
– Ты сумасшедшая! – сказал бледный Цвибуш, не решаясь войти в богатый вагон.
– Входи! – сказали ему офицеры.
Он, кланяясь и конфузясь, вошел в вагон и принялся убеждать Ильку. Но упрямая девчонка была неумолима.
– Я хочу иметь миллион! – шепнула она ему. – Если у меня не будет миллиона, я умру.
– Ты не получишь миллиона, сумасшедшая, но честь потеряешь! Ты потеряешь честь! Это безнравственно!..
– Не бойся, папа Цвибуш. Мужчины не увидят и не услышат от меня ничего, кроме музыки... Я решила.