Ведьма

– Я зна-аю! – бормотал он, грозя кому-то под одеялом пальцем. – Я все знаю!

– Ничего... Кажись, кто-то едет... – тихо ответила дьячиха.

– Это почта... – проворчал Савелий, садясь на пятки.

Стон подержался в воздухе и замер.

Но в это самое время ветер стукнул по окну и донес тонкий, звенящий стон... Савелий побледнел, крякнул и опять зашлепал по полу босыми ногами.

– Бесишься, глупый... – покойно заметила дьячиха.

– Ну да! А этой зимой перед Рождеством на десять мучеников в Крите, когда метель день и ночь стояла... помнишь? – писарь предводителя сбился с дороги и сюда, собака, попал... И на что польстилась! Тьфу, на писаря! Стоило из-за него божью погоду мутить! Чертяка, сморкун, из земли не видно, вся морда в угрях и шея кривая... Добро бы, красивый был, а то – тьфу! – сатана!

– Гм... Усмехайся! Ты или не ты, а только я замечаю: как в тебе кровь начинает играть, так и непогода, а как только непогода, так и несет сюда какого ни на есть безумца. Каждый раз так приходится! Стало быть, ты!

Логика жены тронула Савелия. Он расставил босые ноги, нагнул голову и задумался. Он не был еще крепко убежден в своих догадках, а искренний, равнодушный тон дьячихи совсем сбил его с толку, но, тем не менее, подумав немного, он мотнул головой и сказал:

Вдруг в окне раздался стук, такой громкий и необычайный, что Савелий побледнел и присел от испуга. Дьячиха вскочила и тоже побледнела.

– Недаром дьяволила! – махнул рукой Савелий. – Так и есть! Моя правда... Ну, гляди же ты мне!

Сказавши это, первый начал развязывать себе башлык и, не дожидаясь, когда он развяжется, сорвал его с головы вместе с фуражкой и со злобой швырнул к печке. Затем, стащив с себя пальто, он бросил его туда же и, не здороваясь, зашагал по сторожке.

– Слышь, Степан? – повернулся почтальон к ямщику, застрявшему в дверях с большим кожаным тюком на спине. – Мы на Гуляевский бугор попали!

– Наказал бог погодой! – вздохнула дьячиха.

– Все-таки мы духовного звания... – добавила дьячиха.

– Какой он у тебя сердитый! – усмехнулся почтальон. – А давно ты замужем?

– Собачья жизнь... – пробормотал он, кладя руки под голову и закрывая глаза. – И лихому татарину такой жизни не пожелаю.

– А тебе что? Лежи! – ответила дьячиха, не отрывая глаз от белокурой головы.

– А ты огонь совсем потуши!

И, поудобнее усевшись, она опять уставилась на почтальона.