Винт

В одну скверную осеннюю ночь Андрей Степанович Пересолин ехал из театра. Ехал он и размышлял о той пользе, какую приносили бы театры, если бы в них давались пьесы нравственного содержания. Проезжая мимо правления, он бросил думать о пользе и стал глядеть на окна дома, в котором он, выражаясь языком поэтов и шкиперов, управлял рулем. Два окна, выходившие из дежурной комнаты, были ярко освещены.

– Как же ты это ходишь, черт голландский, – рассердился Звиздулин, с остервенением глядя на своего партнера vis-à-vis. – Разве так можно ходить? У меня на руках был Дорофеев сам-друг, Шепелев с женой да Степка Ерлаков, а ты ходишь с Кофейкина. Вот мы и без двух! А тебе бы, садовая голова, с Поганкина ходить!

"Мою фамилию к чему-то приплели... – пожал плечами Пересолин. – Не понимаю!"

– Государственный банк...

– Ты без козыря?? Гм!.. Губернское правленье – два... Погибать – так погибать, шут возьми! Тот раз на народном просвещении без одной остался, сейчас на губернском правлении нарвусь. Плевать!

"Не понимаю!" – прошептал Пересолин.

– Зачем нам титуляшку? Мы и Пересолиным хватим...

"Мою жену затрогали... – подумал Пересолин. – Не понимаю".

– Мы только на минутку, ваше –ство... – прошептал Звиздулин. – Карточки рассматривали... Отдыхали...

– Какая чепуха... Как же вы это играете?