Игроки

Ихарев. Пара целковиков! (Сует ему в руку.)

Алексей. А сами тамошней губернии?

Гаврюшка. Да как что делает? Известно, что делает. Он уж барин, так держит себя хорошо: он ничего не делает.

Швохнев, Кругель и Степан Иванович Утешительный входят с поклонами.

Утешительный. Извольте; если не в большую игру, почему нет?

Утешительный. Швохнев, подай мел. Приписываю и списываю.

Ихарев. В какой степени я должен понимать справедливость слов ваших?..

Ихарев. Это очень ловко.

Кругель (пожимая плечами). Непостижимо!

Утешительный. Изволь, изволь. (Уходит.)

Ихарев (подавая ему стул). Прошу покорнейше! Давно изволите жить в этом городе?

Швохнев. Да нет, что за обидное мнение? это правда, больше ничего.

Глов. Ей-Богу, так, совершенная правда. Судьба захочет, так завтра же увидимся, – совершенная правда. Прощайте, господа! истинно благодарю! А уж вам, Степан Иванович, так обязан! Право, вы усладили мое уединение.

Ихарев. А ведь сколько даже так пропадает на свете, не обращаясь! Сколько есть мертвых капиталов, которые, именно как мертвецы, лежат в ломбардах! Право, даже жалость. Я бы больше не хотел иметь у себя денег, как столько, сколько лежит в Опекунском совете.

Кругель. Позвольте вас прямо в наши объятья.

Утешительный. Экой вздор: нет денег! Было бы только с чем сесть, а там деньги будут – сейчас выиграешь.

Утешительный. Да и доверенность на получение денег тоже отдай нам.

Кругель. Я всего боюсь. Это так возможно...

Ихарев. Да вот уж я ему дам, пусть его погуляет на славу!

Замухрышкин. Позвольте узнать: не здесь ли Глов Александр Михалович?