Мертвые души

– Нет, Павел Иванович, нет, вы гость, – говорил Манилов, показывая ему рукою на дверь.

– А как, например, числом? – спросил Чичиков.

– Вишь ты, какой востроногий, – сказала старуха, – приехал в какое время! Здесь тебе не постоялый двор: помещица живет.

– Уж это, точно, правда. Уж совсем ни на что не нужно; да ведь меня одно только и останавливает, что ведь они уже мертвые.

– С хреном и со сметаною.

Немного прошедши, они увидели, точно, кузницу, осмотрели и кузницу.

– Так лучше ж ты их сам продай, когда уверен, что выиграешь втрое.

– Я тебя ни за кого не почитаю, но только играть с этих пор никогда не буду.

– Вот еще варенье, – сказала хозяйка, возвращаясь с блюдечком, – редька, варенная в меду!

– Что ж десять! Дайте, по крайней мере, хоть пятьдесят!

– Да пономаренок, если захочет, так достанет себе бумаги. Не видал он вашего лоскутка!

– Другие тоже не будут в обиде, я сам служил, дело знаю...

– На место их фестончики.

Сделавши свое дело относительно губернаторши, дамы насели было на мужскую партию, пытаясь склонить их на свою сторону и утверждая, что мертвые души выдумка и употреблена только для того, чтобы отвлечь всякое подозрение и успешнее произвесть похищение. Многие даже из мужчин были совращены и пристали к их партии, несмотря на то что подвергнулись сильным нареканиям от своих же товарищей, обругавших их бабами и юбками – именами, как известно, очень обидными для мужеского пола.

Генерал смутился. Собирая слова и мысли, стал он говорить, хотя несколько несвязно, что слово ты было им сказано не в том смысле, что старику иной раз позволительно сказать молодому человеку ты (о чине своем он не упомянул ни слова).

– Да ведь это рассказывают только.

– Ведь тут не мудрость какая, – сказал Петрушка, глядя искоса, – окроме того, что, спустясь с горы, взять попрямей, ничего больше и нет.

– Признаюсь, я тоже, – произнес Чичиков, – не могу понять, если позволите так заметить, не могу понять, как при такой наружности, как ваша, скучать. Конечно, могут быть причины другие: недостача денег, притесненья от каких-нибудь злоумышленников, как есть иногда такие, которые готовы покуситься даже на самую жизнь.

Кулак вынул из-за пазухи пук засаленных ассигнаций. Костанжогло прехладнокровно взял их и, не считая, сунул в задний карман своего сюртука.

– Позвольте мне, досточтимый мною, обратить вас вновь к предмету прекращенного разговора. Если бы, положим, я приобрел то самое имение, о котором вы изволили упомянуть, то во сколько времени и как скоро можно разбогатеть в такой степени...