Ревизор

Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, – один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.

Лука Лукич. Не приведи Бог служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек.

Городничий. Кто, какой чиновник?

Частный пристав. Пьян.

Слуга. Так-с. Он говорил: "Я ему обедать не дам, покамест он не заплатит мне за прежнее". Таков уж ответ его был.

Городничий (в сторону). О Господи Ты Боже, какой сердитый! Все узнал, все рассказали проклятые купцы!

Хлестаков. Дурак! еще начал высчитывать. Всего сколько следует?

Добчинский. Нет, не генерал, а не уступит генералу: такое образование и важные поступки-с.

Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинский и Бобчинский с пластырем на носу. Городничий указывает квартальным на полу бумажку – они бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.

Хлестаков. Как же, я им всем поправляю статьи. Мне Смирдин дает за это сорок тысяч.

Анна Андреевна. Подойди сюда, любезный!

Вся сцена происходит вполголоса.

Хлестаков. Я, знаете, в дороге издержался: то да се... Впрочем, я вам из деревни сейчас их пришлю.

Лука Лукич. Оробел, ваше бла... преос... сият... (В сторону.) Продал проклятый язык, продал!

Добчинский. При мне-с не имеется, потому что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.

Осип приносит свечу. Хлестаков печатает. В это время слышен голос Держиморды: "Куда лезешь, борода? Говорят тебе, никого не велено пускать".

Хлестаков. Стой, говори прежде одна. Что тебе нужно?

Хлестаков. Да к чему же говорить? я и без того их знаю.

Городничий. Ваше превосходительство! не погубите! не погубите!

Голос Хлестакова. Нет, зачем? это пустое; а впрочем, пожалуй, пусть дают коврик.