Фома Гордеев - Глава 9
– Ладно! Живу с тобой... Чай, ведь все вы одинаковы? Одна другой не слаще... До тебя была у меня одна, – из таких же. Нет, та по своей охоте... понравился я ей, она и... Хорошая была... А впрочем, – все одно, то же самое, совсем как у тебя, хоша ты ее краше... Но – барыня одна приглянулась мне... настоящая барыня, дворянка! Говорили, гуляет... До нее не достиг... Н-да-а... Умная, образованная, в красоте жила... Я, бывало, думал – вот где отведаю настоящего-то!.. Не достиг... Может, если бы удалось, – другой бы оборот все приняло... Тянуло меня к ней... А теперь вот – залил ее вином – забываю... И это нехорошо... Эх ты, человек! Подлец ты, если по совести сказать...
Фома замолчал, задумался. А Саша встала со скамьи и прошлась по избе, покусывая губы. Потом остановилась против него и, закинув руки на голову, сказала:
– Знаешь что? Уйду я от тебя...
– Куда? – спросил Фома, не поднимая головы.
– Не знаю... все равно! Лишнее ты говоришь... Скучно с тобой...
Фома поднял голову, взглянул на нее и уныло засмеялся:
– Ну-у? Неужто?
– Я тоже из таких... тоже – придет мое время, – задумаюсь... И тогда пропаду... Но теперь мне еще рано... Нет, я еще поживу... а потом уж – будь что будет!
– А я – тоже пропаду? – равнодушно спросил Фома, уже утомленный своими речами.
– А как же! – спокойно и уверенно ответила Саша. – Такие люди пропадают...
Они с минуту молчали, глядя в глаза друг другу.
– Что же будем делать? – спросил Фома.
– Обедать надо.
– Нет, вообще? Потом?
– Н-не знаю...
– Так уходишь ты?
– Уйду... Давай еще покутим на прощанье! Поедем в Казань да там – с дымом, с полымем – и кутнем. Отпою я тебя...
– Это можно! – согласился Фома. – На прощанье – следует!.. Эх ты... дьявол! Житье! Слушай, Сашка, про вас, гулящих, говорят, что вы до денег жадные и даже воровки...
– Пускай говорят... – спокойно сказала Саша.
– Разве тебе не обидно это? – с любопытством спросил Фома. – Вот ты – не жадная, – выгодно тебе со мной, богатый я, а ты – уходишь... Значит – не жадная...
– Я-то? – Саша подумала и сказала, махнув рукой: – Может, и не жадная – что в том? Я ведь еще не совсем... низкая, не такая, что по улицам ходят... А обижаться – на кого? Пускай говорят, что хотят... Люди же скажут, а мне людская святость хорошо известна! Выбрали бы меня в судьи – только мертвого оправдала бы!.. – И, засмеявшись нехорошим смехом, Саша сказала: – Ну, будет пустяки говорить... садись за стол!..
...На другой день утром Фома и Саша стояли рядом на трапе парохода, подходившего к пристани на Устье. Огромная черная шляпа Саши привлекала общее внимание публики ухарски изогнутыми полями и белыми перьями; Фоме было неловко стоять рядом с ней и чувствовать, как по его смущенному лицу ползают любопытные взгляды. Пароход шипел и вздрагивал, подваливая бортом к конторке, усеянной ярко одетой толпой народа, и Фоме казалось, что он видит среди разнообразных лиц и фигур кого-то знакомого, кто как будто все прячется за спины других, но не сводит с него глаз.
– Пойдем в каюту! – беспокойно сказал он своей подруге.
– А ты не учись грехи от людей прятать, – усмехаясь, ответила Саша. – Знакомого, что ли, увидал?
– Кто-то караулит меня...
Всмотревшись в толпу на пристани, он изменился в лице и тихо добавил:
– Это крестный...