Мать - Часть 1 - Глава 5
– Вы что скучный, Находка? – спрашивала девушка.
– А – так, – негромко ответил хохол. – У вдовы глаза хорошие, мне и подумалось, что, может, у матери моей такие же? Я, знаете, о матери часто думаю, и все мне кажется, что она жива.
– Вы говорили – умерла?
– То – приемная умерла. А я – о родной. Кажется мне, что она где-нибудь в Киеве милостыню собирает. И водку пьет. А пьяную ее полицейские по щекам бьют.
«Ах ты, сердечный!» – подумала мать и вздохнула. Наташа заговорила что-то быстро, горячо и негромко. Снова раздался звучный голос хохла:
– Э, вы еще молоды, товарищ, мало луку ели! Родить – трудно, научить человека добру еще труднее...
«Ишь ты!» – внутренно воскликнула мать, и ей захотелось сказать хохлу что-то ласковое. Но дверь неторопливо отворилась, и вошел Николай Весовщиков, сын старого вора Данилы, известный всей слободе нелюдим. Он всегда угрюмо сторонился людей, и над ним издевались за это. Она удивленно спросила его:
– Ты что, Николай?
Он вытер широкой ладонью рябое скуластое лицо и, не здороваясь, глухо спросил:
– Павел дома?
– Нет.
Он заглянул в комнату, пошел туда, говоря:
– Здравствуйте, товарищи...
«Этот?» – неприязненно подумала мать и очень удивилась, видя, что Наташа протягивает ему руку ласково и радостно.
Потом пришли двое парней, почти еще мальчики. Одного из них мать знала, – это племянник старого фабричного рабочего Сизова – Федор, остролицый, с высоким лбом и курчавыми волосами. Другой, гладко причесанный и скромный, был незнаком ей, но тоже не страшен. Наконец явился Павел и с ним два молодых человека, она знала их, оба – фабричные. Сын ласково сказал ей:
– Самовар поставила? Вот спасибо!
– Может, водочки купить? – предложила она, не зная, как выразить ему свою благодарность за что-то, чего еще не понимала.
– Нет, это лишнее! – отозвался Павел, дружелюбно улыбаясь ей.
Ей вдруг подумалось, что сын нарочно преувеличил опасность собрания, чтобы подшутить над ней.
– Вот это и есть – запрещенные люди? – тихонько спросила она.
– Эти самые! – ответил Павел, проходя в комнату.
– Эх ты!.. – проводила она его ласковым восклицанием, а про себя снисходительно подумала: «Дитя еще!»