Мать - Часть 2 - Глава 13
И уже относились к драме этой как к чему-то далекому, уверенно заглядывая в будущее, обсуждая приемы работы на завтра. Лица были утомлены, но мысли бодры, и, говоря о своем деле, люди не скрывали недовольства собой. Нервно двигаясь на стуле, доктор, с усилием притупляя свой тонкий, острый голос, говорил:
– Пропаганда, пропаганда! Этого мало теперь, рабочая молодежь права! Нужно шире поставить агитацию, – рабочие правы, я говорю...
Николай хмуро и в тон ему отозвался:
– Отовсюду идут жалобы на недостаток литературы, а мы все еще не можем поставить хорошую типографию. Людмила из сил выбивается, она захворает, если мы не дадим ей помощников...
– А Весовщиков? – спросила Софья.
– Он не может жить в городе. Он возьмется за дело только в новой типографии, а для нее не хватает еще одного человека...
– Я не подойду? – тихо спросила мать.
Они все трое взглянули на нее и несколько секунд молчали.
– Хорошая мысль! – воскликнула Софья.
– Нет, это трудно для вас, Ниловна! – сухо сказал Николай. – Вам пришлось бы жить за городом, прекратить свидания с Павлом и вообще...
Вздохнув, она возразила:
– Для Паши это не велика потеря, да и мне эти свидания только душу рвут! Говорить ни о чем нельзя. Стоишь против сына дурой, а тебе в рот смотрят, ждут – не скажешь ли чего лишнего...
События последних дней утомили ее, и теперь, услышав о возможности для себя жить вне города, вдали от его драм, она жадно ухватилась за эту возможность.
Но Николай замял разговор.
– О чем думаешь, Иван? – обратился он к доктору. Подняв низко опущенную над столом голову, доктор угрюмо ответил:
– Мало нас, вот о чем! Необходимо работать энергичнее... и необходимо убедить Павла и Андрея бежать, они оба слишком ценны для того, чтобы сидеть без дела...
Николай нахмурил брови и сомнительно покачал головой, мельком взглянув на мать. Она поняла, что при ней им неловко говорить о ее сыне, и ушла в свою комнату, унося в груди тихую обиду на людей за то, что они отнеслись так невнимательно к ее желанию. Лежа в постели с открытыми глазами, она, под тихий шепот голосов, отдалась во власть тревог.