На дне - Действие второе

Актер (оборачиваясь к ней). А-а, это ты? А – где старичок... милый старикашка? Здесь, по-видимому, – никого нет... Наташа, прощай! Прощай... да!

Наташа (входя). Не здоровался, а прощаешься...

Актер (загораживая ей дорогу). Я – уезжаю, ухожу... Настанет весна – и меня больше нет...

Наташа. Пусти-ка... куда это ты?

Актер. Искать город... лечиться... Ты – тоже уходи... Офелия... иди в монастырь... Понимаешь – есть лечебница для организмов... для пьяниц... Превосходная лечебница... Мрамор... мраморный пол! Свет... чистота, пища... все – даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и... снова буду... Я на пути к возрожденью... как сказал... король... Лир! Наташа... по сцене мое имя Сверчков-Заволжский... никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь имени... Понимаешь ли ты, как это обидно – потерять имя? Даже собаки имеют клички...

(Наташа осторожно обходит Актера, останавливается у кровати Анны, смотрит.)

Актер. Без имени – нет человека...

Наташа. Гляди... голубчик... померла ведь...

Актер (качая головой). Не может быть...

Наташа (отступая). Ей-богу... смотри...

Бубнов (в двери). Чего смотреть?

Наташа. Анна-то... померла!

Бубнов. Кашлять перестала, значит. (Идет к постели Анны, смотрит, идет на свое место.) Надо Клещу сказать... это – его дело...

Актер. Я иду... скажу... потеряла имя!.. (Уходит.)

Наташа (посреди комнаты). Вот и я... когда-нибудь так же... в подвале... забитая...

Бубнов (расстилая на своих нарах какое-то тряпье). Чего? Ты чего бормочешь?

Наташа. Так... про себя...

Бубнов. Ваську ждешь? Гляди – сломит тебе голову Васька...

Наташа. А не все равно – кто сломит? Уж пускай лучше он...

Бубнов (ложится). Ну, твое дело...

Наташа. Ведь вот... хорошо, что она умерла... а жалко... Господи!.. Зачем жил человек?

Бубнов. Все так: родятся, поживут, умирают. И я помру... и ты... Чего жалеть?

(Входят: Лука, Татарин, Кривой Зоб и Клещ. Клещ идет сзади всех, медленно, съежившись.)

Наташа. Ш-ш! Анна...

Кривой Зоб. Слышали... царство небесное, коли померла...

Татарин (Клещу). Надо вон тащить! Сени надо тащить! Здесь – мертвый – нельзя, здесь – живой спать будет...

Клещ (негромко). Вытащим...

(Все подходят к постели. Клещ смотрит на жену через плечи других.)

Кривой Зоб (Татарину). Ты думаешь – дух пойдет? От нее духа не будет... она вся еще живая высохла...

Наташа. Господи! Хоть бы пожалели... хоть бы кто слово сказал какое-нибудь! Эх вы...

Лука. Ты, девушка, не обижайся... ничего! Где им... куда нам – мертвых жалеть? Э, милая! Живых – не жалеем... сами себя пожалеть-то не можем... где тут!

Бубнов (зевая). И опять же – смерть слова не боится!.. Болезнь – боится слова, а смерть – нет!

Татарин (отходя). Полицию надо...

Кривой Зоб. Полицию – это обязательно! Клещ! Полиции заявил?

Клещ. Нет... Хоронить надо... а у меня сорок копеек всего...

Кривой Зоб. Ну, на такой случай – займи... а то мы соберем... кто пятак, кто – сколько может... А полиции заяви... скорее! А то она подумает – убил ты бабу... или что... (Идет к нарам и собирается лечь рядом с Татарином.)

Наташа (отходя к нарам Бубнова). Вот... будет она мне сниться теперь... мне всегда покойники снятся... Боюсь идти одна... в сенях – темно...

Лука (следуя за ней). Ты – живых опасайся... вот что я скажу...

Наташа. Проводи меня, дедушка...

Лука. Идем... идем, провожу!

(Уходят. Пауза.)