На дне - Действие четвертое
Сатин. Теперь – выпей!
Клещ. Спасибо! Да и на боковую пора...
Сатин. Привыкаешь к нам?
Клещ (выпив, отходит в угол к нарам). Ничего... Везде – люди... Сначала – не видишь этого... потом – поглядишь, окажется, все люди... ничего!
(Татарин расстилает что-то на нарах, становится на колени и – молится.)
Барон (указывая Сатину на Татарина). Гляди!
Сатин. Оставь! Он – хороший парень... не мешай! (Хохочет.) Я сегодня – добрый... черт знает почему!..
Барон. Ты всегда добрый, когда выпьешь... И умный...
Сатин. Когда я пьян... мне все нравится. Н-да... Он – молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить... это его дело! Человек – свободен... он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум – человек за все платит сам, и потому он – свободен!.. Человек – вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они... нет! – это ты, я, они, старик. Наполеон, Магомет... в одном! (Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека.) Понимаешь? Это – огромно! В этом – все начала и концы... Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Чело-век! Это – великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью... уважать надо! Выпьем за человека, Барон! (Встает.) Хорошо это... чувствовать себя человеком!.. Я – арестант, убийца, шулер... ну да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня, как на жулика... и сторонятся, и оглядываются... и часто говорят мне – «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми... Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек – выше! Человек – выше сытости!..
Барон (качая головой). Ты рассуждаешь... Это – хорошо... это, должно быть, греет сердце... У меня – нет этого... я – не умею! (Оглядывается и – тихо, осторожно.) Я, брат, боюсь... иногда. Понимаешь? Трушу... Потому – что же дальше?
Сатин (ходит). Пустяки! Кого бояться человеку?
Барон. Знаешь... с той поры, как я помню себя... у меня в башке стоит какой-то туман. Никогда и ничего не понимал я. Мне... как-то неловко... мне кажется, что я всю жизнь только переодевался... а зачем? Не понимаю! Учился – носил мундир дворянского института... а чему учился? Не помню... Женился – одел фрак, потом – халат... а жену взял скверную и – зачем? Не понимаю... Прожил все, что было, – носил какой-то серый пиджак и рыжие брюки... а как разорился? Не заметил... Служил в казенной палате... мундир, фуражка с кокардой... растратил казенные деньги, – надели на меня арестантский халат... потом – одел вот это... И все... как во сне... а? Это... смешно?
Сатин. Не очень... Скорее – глупо...
Барон. Да... и я думаю, что глупо... А... ведь зачем-нибудь я родился... а?
Сатин (смеясь). Вероятно... Человек рождается для лучшего! (Кивая головой.) Так... хорошо!
Барон. Эта... Настька!.. Убежала... куда? Пойду, посмотрю... где она? Все-таки... она... (Уходит. Пауза.)
Актер. Татарин! (Пауза.) Князь!
(Татарин поворачивает голову.)
Актер. За меня... помолись...
Татарин. Чего?
Актер (тише). Помолись... за меня!..
Татарин (помолчав). Сам молись...
Актер (быстро слезает с печи, подходит к столу, дрожащей рукой наливает водки, пьет и – почти бежит – в сени). Ушел!