Пётр Первый - Книга первая - Глава 5
– Как летом будем с уборкой, ума не приложу, – говорил Овсей. Прижал к груди каравай, царапая им по холщовой рубахе, отрезал брату и себе. Вздохнули, откусили и опять, потряхивая мясо на ложках, принялись за щи.
– С батраками стало опасно, – сказал Константин, – новый указ... Беспременно выдавать гулящих, кто без поруки живет по слободам али в харчевнях, в банях, в кирпичных сараях...
– Как же, если он работает?
– Ну и отвечай за него, наравне, как за разбойника... Ты у Цыгана брал поручную запись? Кто он таков?
– Шут его знает... Молчит...
– Не отпустить ли его от греха?..
Когда вошел Цыган и, обтирая с бороды лед, буравил глазом братьев, Овсей сказал громко:
– Да он мне и сам надоел...
Помолчали. Хлебали. Цыгана знобило от духа хлеба и щей. Кинув сосульку под порог, проговорил хрипло:
– Про меня, значит, разговор?
– А хоть бы и про тебя. – Овсей положил ложку. – Седьмой месяц жрешь хлеб, а кто ты, черт тебя знает... Много вас, безымянных, шатается меж двор...
– Это как я безымянный... Я у тебя крал? – спросил Цыган.
– Ну, я еще не знаю...
– То-то, не знаешь.
– А может, лучше бы ты и крал. А почему у меня две овцы сдохли? Почему коровы невеселы, молоко вонючее, в рот нельзя взять... Почему? – Овсей подался к краю стола, застучал кулаком. – Почему наши бабы всю осень животами валялись?.. Почему? Тут порча! Черный глаз буровит...
– Будет тебе сатаниться, Овсей, – проговорил Цыган устало, – а еще умный мужик.
– Константин, слыхал, меня лает? Сатаниться?.. – Овсей вылез из-за стола, заиграл пальцами, подгибая их в кулаки. Цыгану спорить не приходилось, – братья были здоровые, поевшие. Он осторожно поднялся.
– Не по-хорошему люб, а по-любу хорош... Поломал спину на твоем хозяйстве, Овсей, – спасибо... (Поклонился.) Поминай хошь лихом, мне все одно... Заплати только зажитые деньги...
– Это какие деньги? – Овсей обернулся к брату, к бабушке, глядевшей на ссору мертвым взором. – Он на береженье казну, что ли, нам отдавал? Али я брал у него?
– Овсей, Бога побойся, по полтине в месяц, – два с полтиной моих, зажитых...
Тогда Овсей подскочил к нему, закричал неистово:
– Деньги тебе! А жив уйти хочешь! Б...й сын, шиш!
Ухватив у шеи за армяк, ударил в ухо, дико вскрикнул и, не нагнись Цыган, – во второй раз – убил бы его до смерти. Константин, удерживая, взял брата за ходуном ходящие плечи, и Цыган вышел, шатаясь. Константин догнал его и в спину вытолкнул на улицу. Долго глядел Цыган единым глазом на ворота, – так бы и прожег их...
– Ну, погоди, погоди, – проговорил зловеще. Провел по щеке – кровь. Мимо шли люди, обернулись, засмеялись. Он задрал голову и побрел, топая лаптями, – куда-нибудь...
9
– Напирай, напирай, толкайся...
– Куда народ бежит?
– Глядеть: человека будут жечь...
– Казнь, что ли, какая?
– Не сам же захотел, – эка...
– Есть, которые сами сжигаются.
– Те – за веру, раскольники...
– А этот за что?
– Немец...
– Слава тебе Господи, и до них, значит, добрались...
– Давно бы пора – табашников проклятых... Зажирели с нашего поту.
– Гляди, уж дымится...