Пётр Первый - Книга первая - Глава 5
Жигулин, видимо, смекнул, что здесь не разбивать лоб, а надо показывать мошну, с достоинством разобрал усы, поглядел на козловые свои сапоги, кашлянул густо.
– Бьем челом великому государю... Как мы узнали, что ты корабли строишь на Двине, – батюшки, радость-то какая! Хотим, чтоб не велел нам продавать товар иноземцам... Ей-ей, даром отдаем, государь... Ворвань, тюленьи кожи, семга соленая, рыбья кость, жемчуг... Вели нам везти на твои корабли... Совсем разорили нас англичане... Смилуйся! Уж мы постараемся, чем чужим королям, – своему послужим.
Петр блестел на него глазами; потянувшись, хлопнул по плечу, оскалился радостно:
– К осени два корабля построю, да третий в Голландии куплен... Везите товар, но без обману, – смотри!
– Да мы, Господи, да...
– А сам поедешь с товаром?.. Первый коммерциенрат... Продавать в Амстердам?..
– Языкам не учен... А повелишь, так – что ж? Поторгуем и в Амстердаме, в обман не дадимся.
– Молодец!.. Андрей Андреевич, пиши указ... Первому негоцианту-навигатору... Как тебя, – Жигулин Иван, а по батюшке?..
Жигулин раскрыл рот, поднялся, глаза вылезли, борода задралась.
– Так с отчеством будешь писать нас?.. Да за это – что хошь!
И, как перед Спасом, коему молился об удаче дел, повалился к царским ножкам...
...............................
Жигулин ушел. Виниус скрипел пером. Петр, бегая по комнате, ухмылялся. Остановился:
– Ну, что у тебя еще?.. Читай короче...
– Опять разбойные дела. На троицкой дороге обоз с казной разбили, двоих убили до смерти... По розыску взят со двора Степка Одоевский, младший сын князя Семена Одоевского, привезен в простой телеге в Разбойный приказ, и там он повинился, и учинено ему наказание: в приказе, в подклети бит кнутом, да отнято у него бесповоротно дом на Москве и четыреста дворов крестьянских. Отцом, князем Семеном, взят на поруки... А из дворни его, Степки, пятнадцать человек повешено...
– Андрей Андреевич, вот они князья, бояре – за кистени взялись, разбойничают...
– Истинно, разбойничают, Петр Алексеевич.
– Тунеядцы, бородачи!.. Знаю, помню... У каждого нож на меня припасен... (Свернул шею.) Да у меня на каждого – топор... (Плюясь, дернул ногой. Растопыренными пальцами вцепился, потянул скатерть. Виниус поспешно придержал чернильницу и бумаги.) У меня теперь сила есть... Столкнемся... Без пощады... (Пошел к двери.)
– Прости, Петр Алексеевич, еще два письма... От цариц...
– Читай, все одно...
Он вернулся к окну и ковырял трубку. Виниус с полупоклоном читал:
– "...Здравствуй, радость моя, батюшка, царь Петр Алексеевич, на множество лет... (Петр повернул к нему изумленную бровь.) Сынишка твой, Алешка, благословения от тебя, света моего радости, прошу. Пожалуй, радость наша, к нам, государь, не замешкав... Ради того у тебя милости прошу, что вижу государыню свою бабушку в великой печали... Не покручинься, радость мой государь, что худо письмишко: еще, государь, не выучился..."
– Чьей рукой писано?
– Великой государыни Натальи Кирилловны дрожащей рукой, невнятно.
– Ну, ты отпиши чего-нибудь... Гамбургских, мол, кораблей жду... Здоров, в море не хожу, пусть не кручинятся... Да чтоб скоро не ждали, слышишь...
Виниус проговорил с тихим вздохом:
– Царевича Алексея Петровича к письму своеручно приложен пальчик в чернилах...
– Ну, ладно, ладно – пальчик... (Фыркнул носом, взял у Виниуса второе письмо.) Пальчик!..