Пётр Первый - Книга вторая - Глава 3
Август взял ее за кончики пальцев, склонясь, поцеловал. (Она только мельком увидела багровые лица баронесс.) Вот он – жданный час. Король был, как из-за тридевяти земель, будто из карточной колоды, – большой, нарядный, любезный, с красным ртом, с высокими соболиными бровями. Санька очарованно глядела в его уверенно заблестевшие глаза: "Погибла".
...............................
Скоро уже неделя, как Василий сидит на постоялом дворе. Саньку увезли, и о нем забыли. Ездил справляться во дворец, – адъютант короля каждый раз любезно уверял, что завтра-де король не замедлит его принять. От скуки Василий днем бродил по городу, по кривым уличкам. Узкие, мрачные дома с открытыми крышами, с железными дверями – как вымершие, – разве высоко в окошке прильнет к стеклу сердитое лицо в колпаке. На базарных площадях лавки почти все заперты. Иногда – четверкою тощих коней – громыхали пушки по большим булыжникам мостовой. Угрюмые всадники прикрывались шерстяными плащами от сквозного ветра. Одни только нищие – мужики, бабы с исплаканными лицами, дети в тряпье – бродили кучками по городу, глядели, сняв шапки, на окна.
По вечерам, отужинав, Василий сидел при свече, подперев щеку. Думал о жене, о Москве, о беспокойной службе. Как учили отцы, деды, – будь смирен, богобоязнен, чти старших, – нынче с этим далеко не уйдешь. Вверх лезут – у кого когти и зубы. Александр Меньшиков – дерзок, наглый, – давно ли был в денщиках, – губернатор, кавалер, только и ждет случая выскочить на две головы впереди всех. Алешка Бровкин жалован за набор войска гвардии капитаном: смело воевод за парики хватает. Яшка Бровкин – мужик толстопятый, зол и груб, – командует кораблем... Санька. Ах, Санька, Боже мой, Боже мой!.. Другой бы муж плетью ей всю спину исполосовал...
Значит, надо чего-то еще понять. Нынче тихие – не ко двору. Хочешь не хочешь – карабкайся... (Печальными зрачками глядел на огонек свечи... Душе бы нежиться, как бывало, в тихой усадьбе, под вой вьюги над занесенной крышей... Печь да сверчки, да неспешные, приятные думы.) Пуффендорфия, что ли, начать читать? Заняться коммерцией, как Александр Меньшиков или как Шафиров? Трудно, – не приучены. Война бы скорее... Волковы – смирны, смирны, а сядут на коня, поглядим тогда, кто в первых-то – Яшка ли с Алешкой Бровкины?
В один из таких раздумных вечеров на постоялом дворе появился королевский адъютант и с отменной любезностью, принеся извинения, просил Волкова немедленно явиться во дворец. Василий, волнуясь, торопливо оделся. Поехали в карете. Август принял его в спальне. Протянул руки навстречу, не допустил преклонить колена – обнял, посадил рядом.
– Ничего не понимаю, мой юный друг. Мне остается только принести извинения за беспорядки моего двора... Только что за обедом узнал о вашем приезде. Графиня Аталия, легкомысленнейшая из женщин, очаровалась вашей супругой, оторвала ее от объятий мужа и уже целую неделю, скрывая ото всех, одна наслаждается ее дружбой...
Волков в ответ не успевал кланяться, порывался встать, но Август нажимал на его плечо. Говорил громко, со смехом. Впрочем, скоро перестал смеяться.
– Вы едете в Париж, я знаю. Хочу предложить вам, мой друг, отвезти тайные письма брату Петру. Александра Ивановна в полнейшей безопасности подождет вас под кровом графини Аталии. Вам известны последние события?
С его лица будто смахнули смех, – злые складки легли в углах губ...