Пётр Первый - Книга вторая - Глава 4
Галларт упорно тянул за узду. "Ваше величество, здесь опасно". Серая кобыла приседала, вертела задом. Петр ударил ее пятками. Отъехав, продолжал оборачиваться. Рейтары теперь изо всей силы уходили от русских: справа, преграждая им дорогу в город, скакали через бурые полосы жнивья, с татарской удалью размахивали кривыми саблями пестрые разномастные всадники – несколько сотен дворянского иррегулярного полка. Из-под дощатого навеса на крепостной стене трещали по ним мушкетные выстрелы.
Въехали в березняк, – Петр вздохнул всем ртом, пустил кобылу шагом. "Да, нелегко будет", – ответил своим мыслям. Галларт сказал:
– Могу вас поздравить, ваше величество, у вас отличные кавалеристы.
– Что ж из того – это еще полдела... Осерчать, скакать, рубить... Этим одним крепость не возьмешь...
Поднялся на бугор, натянул поводья и долго, морща лоб, глядел на растянувшуюся верст на семь линию войск и обозов. Повсюду из рвов лениво летели комья земли. Крики, ругань.
Люди какие-то – без дела у костров, у распряженных телег. Стреноженные тощие лошаденки. Тряпье на кустах. Казалось, вся эта громада войск двигается и живет неповоротливо, с великой неохотой.
– Раньше ноября и думать нечего, – сказал Петр. – Покуда мороз не хватит – не подвезем ломовых пушек. Одно – на бумаге, одно – на деле...
Снова тронув шагом, стал расспрашивать Галларта о походах и осадах знаменитых маршалов Вобана и Люксамбура – творцов военного искусства. Расспрашивал об оружейных и пушечных заводах во Франции. Дергал тонкой шеей, туго перетянутой полотняным галстуком:
– Само собой... Там все налажено, все под руками... У них дороги, или у нас дороги...
Перемахивая через рвы, подскакал Меньшиков, весь еще горячий, весело оскаленный, с дикими глазами... На шлеме торчало только одно перо, на медной кирасе – следы ударов. Осадил тяжело поводившего пахами коня.
– Господин бомбардир... Враг отбит с уроном, – рейтар едва половина ушла от нас... (Сгоряча приврал, конечно.) Наших двое убитых, да есть оцарапанные...
У Петра от удовольствия глядеть на Алексашку наморщился нос.
– Ладно, – сказал, – молодец.
...............................
Вечером в шатре у герцога фон Круи собрались генералы: напыщенный, весьма суровый Артамон Головин (первый созидатель потешного войска), князь Трубецкой – любимец стрелецких полков, – дородный, богатый боярин, командир гвардии Бутурлин, знаменитый громоподобной глоткой и тяжелыми кулаками, и совсем больной, плешивый Вейде, дрожавший в бараньем тулупе. Когда пришли Петр, Меньшиков и Галларт, герцог просил – за стол отужинать по-походному. Были поданы редкие и даже невиданные кушанья (нарочный герцога добыл их в Ревеле), в изобилии разносили французские и рейнские вина.
Герцог чувствовал себя как рыба в воде. Приказал зажечь много свечей. Разводя костлявыми руками, рассказывал о знаменитых сражениях, где он, на высоте – над полем кровавой битвы, – поставив ногу на разбитую пушку, отдавал приказания: кирасирам – прорвать каре, егерям – опрокинуть фланги. Топил в реке целые дивизии, сжигал города...
Русские, хмуро опустив глаза, ели спаржу и страсбургские паштеты. Петр рассеянно глядел герцогу в длинноносое лицо с мокрыми усами. Принимался барабанить по столу или вертел лопатками, будто у него чесалось. (С начала похода замечен был у Петра Алексеевича этот рассеянный взор.)