Пётр Первый - Книга вторая - Глава 5
Борис Петрович – один в избе – кряхтел, качал головой. И ведь ничего не поделаешь: без греха, как ты ни старайся, – не прожить... В девяносто седьмом году ездил в Неаполь... Привязалась к сердцу черненькая одна... Хоть плачь... И на Везувий лазил, глядел на адский огонь, и на острове Капри лазил на страшные скалы, глядел капища поганских римских богов, и прилежно осматривал католические монастыри, глядел и руками трогал: доску, на которой сидел Господь Бог, умывая ученикам ноги, и часть хлеба тайной вечери, и крест деревянный – в нем часть пупа Христова и часть обрезанья, и один башмак Христов – ветхий, и главу пророка Захарии – отца Иоанна Предтечи, и многое другое вельми предивное и пречудесное... Так нет же – все заслонила ему востроглазая Джулька, с бубном плясала, песни пела... Хотел взять ее в Москву, в ногах валялся у девчонки... Ах, Боже мой, Боже мой...
Ягужинский, как всегда, обернулся одним духом, – легонько втолкнул в избу давешнюю девушку в голубом платье, в опрятных белых чулках, – грудь накрест перевязана косынкой, в кудрявых темных волосах – соломинки (видимо, в обозе уже пристраивались валять ее под телегами)... Девушка у порога опустилась на колени, низко нагнула голову – явила собой покорность и мольбу.
Ягужинский, бодро крякнув, вышел. Борис Петрович некоторое время разглядывал девушку... Ладная, видать – ловкая, шея, руки – нежные, белые... Весьма располагающая. Заговорил с ней по-немецки:
– Зовут как?
Девушка легко, коротко вздохнула:
– Элене Экатерине...
– Катерина... Хорошо... Отец кто?
– Сирота... Была в услужении у пастора Эрнста Глюка...
– В услужении... Очень хорошо... Стирать умеешь?
– Стирать умею... Многое умею... За детьми ходить...
– Видишь ты... А у меня исподнего платья простирать некому... Ну, что же, – девица?
Катерина всхлипнула, и – не поднимая головы:
– Нет уже... Недавно вышла замуж...
– А-а-а... За кого?
– Королевский кирасир Иоганн Рабе...
Борис Петрович насупился. Спросил неласково про кирасира: где же он – среди пленных? Может, убит?
– Я видела, Иоганн с двумя солдатами бросился вплавь через озеро... Больше его не видала...
– Плакать, Катерина, не надо... Молода... Другого наживешь... Есть хочешь?
– Очень, – ответила она тонким голосом, подняла похудевшее лицо и опять улыбнулась, – покорно, доверчиво. Борис Петрович подошел к ней, взял за плечи, поднял, поцеловал в тонкие теплые волосы. И плечи у нее были теплые, нежные...
– Садись к столу. Покормим. Обижать не будем. Вино пьешь?
– Не знаю...
– Значит – пьешь...
Борис Петрович крикнул денщика, строго (чтобы солдат чего не подумал лишнего, Боже упаси – не ухмыльнулся) приказал накрывать ужинать. Сам за ужином не столько ел, сколько поглядывал на Катерину: ишь ты – какая голодная! Ест опрятно, ловко, – взглянет влажно на Бориса Петровича, благодарно приоткроет белые зубки. От еды и вина щеки ее порозовели...
– Платьишки твои, чай, все погорели?..
– Все пропало, – беспечно ответила она...
– Ничего, наживем... На неделе поедем в Новгород, там тебе будет лучше. Сегодня – по-походному – на печи будем спать...
Катерина из-под ресниц темно поглядела на него, покраснела, отвернула лицо, прикрылась рукой...