Пётр Первый - Книга вторая - Глава 5
– Здравствуй, Андрей Денисов, что скажешь хорошего? Все ли еще вы двумя перстами от меня оберегаетесь?
Денисов, как ему было указано, сел к столу, не морщась, но лишь у самого носа отмахиваясь от табачного дыма, сказал честно, светло глядя в глаза:
– Милостивый государь, Петр Алексеевич... Начинали мы дело на диком месте, – сходился сюда темный народ, всякие люди. Иных лаской в повиновение приводили, а иных и страхом. Пужали тобой, – прости, было... В большом начинании не без промашки. Было всякое, и такое, что и вспоминать не стоит...
– А теперь что делается? – спросил Петр.
– Теперь, милостивый государь, хозяйство наше стоит прочно. Пашни общей расчищено свыше пятисот десятин да лугов столько же. Коровье стадо – сто двадцать голов. Рыбные ловли и коптильни, кожевни и валяльни. Свое рудное дело. Рудознатцы и кузнецы у нас такие, что и в Туле нет...
Петр Алексеевич уже без усмешки переспрашивал, – в каких местах какие руды? Узнав, что железо – по берегам Онего-озера, и даже близ Повенца есть место, где из пуда руды выплавляют полпуда железа, – задымил трубкой:
– Так чего же вы, беспоповцы, от меня хотите?
Денисов, подумав, ответил:
– Тебе, милостивый государь, для войска нужно железо. Укажи, – поставим, где удобнее, плавильные печи и кузницы. Наше железо – лучше тульского и обойдется дешевле... Акинфий Демидов на Урале считает по полтинничку...
– Врешь, по тридцати пяти копеек...
– Что ж, и мы по тридцати пяти посчитаем. Да ведь Урал далеко, а мы – близко... Тут и медь есть. Строевые мачтовые леса под Повенцом, на Медвежьих горах, – по сорока аршин мачты, звенит дерево-то... Будет Нева твоя, плоты станем гнать в Голландию. Одного боимся – попов с подьячими... Не надо нам их... Прости меня, говорю, как умею... Оставь нас жить своим уставом... Страх-то какой!.. В обители третий день все работу побросали, обрядились в саваны, поют псалмы... Скотина не поена, не кормлена – ревет в хлевах. Пошлешь нам попа с крыжом, с причастием, – все разбегутся – куда глаза глядят... Разве удержишь... Народ все пытаный, ломаный. Уйдут опять в глушь, и дело замрет...
– Чудно, – сказал Петр. – А много у вас народа в обители?
– Пять тысяч работников мужска и женска пола, да престарелые на покое, да младенцы...
– И все до одного вольные?
– От неволи ушли...
– Ну что ж мне с вами делать? Ладно, снимайте саваны... Молитесь двумя перстами, хоть одним, – платите двойной оклад со всего хозяйства...
– Согласны, со всей радостью...
– В Повенец пошлете мастеров – лодочников добрых. Мне нужны карбасы и йолы, судов пятьсот...
– Со всей радостью...
– Ну, выпей мое здоровье, Андрей Денисов. – Петр налил из жестяного штофа водки полную чарку, поднес с наклонением головы. Денисов побледнел. Светлые глаза метнулись. Но – достойно встал. Широко, медленно, прижимая два перста, перекрестился. Принял стопку. (Петр пронзительно глядел на него.) Выпил до капли. Сняв скуфью, вытер ею красные губы.
– Спасибо за милость.
– Закуси дымом.
Петр протянул ему трубку – обмусоленным чубуком вперед. Теперь у Денисова в глазах мелькнула усмешка, – не дрогнув, взял было трубку. Петр отстранил ее.