Волки и овцы - Действие пятое
Мурзавецкая. В затруднительное? Ошибаешься (стучит костылем), ошибаешься, говорю тебе. Я лучше вас знаю, что вам нужно: что тебе нужно, что ей. Ее душа мне известна; я в нее, как в зеркало, смотрю: вот я сейчас вижу, что она тебя любит. И тебе пора остепениться. Денег, что ль, больших ищешь? Так стыдно тебе! А ты душу ищи!
Беркутов. Слушаю, Меропа Давыдовна, слушаю-с!
Мурзавецкая. Вы, питерские, думаете, что вас и рукой не достанешь, что вам у нас и пары нет. А вот есть!
Беркутов (склонив голову). Евлампия Николаевна?..
Мурзавецкая (Купавиной). Что молчишь? Ну, так я за тебя скажу. Она рада-радехонька!
Купавина. Я женщина простая, хитрить не могу; я не умела скрыть своих чувств перед Меропой Давыдовной, не буду скрывать и перед вами.
Беркутов. Благодарю вас за счастие, которое вы мне доставляете! (Целует руку Купавиной.) Прошу вас зачислить меня вашим управляющим; это дело не терпит отлагательства.
Купавина. Сделайте одолжение!
Входит Чугунов.
Явление десятое
Мурзавецкая, Купавина, Беркутов, Чугунов, потом Павлин.
Беркутов (Купавиной). Вот ваш кредитор: вы ему должны по векселю.
Купавина. Я ничего не должна Вуколу Наумычу.
Чугунов (целуя руку Купавиной). За службу мою, за усердие векселей выдали.
Купавина. Я вам всегда деньгами платила.
Чугунов. Запамятовали, сударыня, запамятовали.
Беркутов. В самом деле, Евлампия Николаевна, долго ли забыть! Вукол Наумыч действительно заслуживает награды: он человек старательный. Приходите завтра, вы получите все, что следует. Благодарите Евлампию Николаевну.
Чугунов. Завтра со всеми детьми приду, в ноги кланяться заставлю.
Входит Павлин.
Павлин. Михайло Борисыч и Глафира Алексеевна!
Входят Лыняев и Глафира.
Явление одиннадцатое
Мурзавецкая, Купавина, Беркутов, Чугунов, Глафира, Лыняев, потом Анфуса, Павлин.
Мурзавецкая. Вот как! Уж и вместе.
Глафира. Да чего ж мне церемониться, Меропа Давыдовна? Мишель очень дорог для меня, я не хочу с ним расставаться ни на минуту.
Мурзавецкая. Ну, будущая мадам Лыняева, просим любить да жаловать! Садитесь!
Лыняев. Меропа Давыдовна, извините меня, что я поторопился предложить руку Глафире Алексеевне, не спросив вашего дозволения!
Мурзавецкая. Не виновата я, батюшка, ни в чем не виновата.
Лыняев. Я вас и не виню; я прошу меня извинить.
Глафира. Он хочет поблагодарить вас. (Лыняеву.) Что ж ты молчишь, Мишель?
Лыняев (со вздохом). Да-с, поблагодарить...
Глафира. Ему особенно понравилась во мне моя кротость. (Бросая Лыняеву шаль.) На, Мишель, подержи шаль! (Мурзавецкой.) Мое смирение. (Лыняеву.) Возьми хорошенько, не мни! (Мурзавецкой.) Моя скромность. А воем этим я обязана вам. (Лыняеву.) Ты все молчишь, Мишель, так уж я за тебя говорю.
Лыняев. Благодарен, Меропа Давыдовна, очень благодарен.
Мурзавецкая. Об одном, батюшка, я тебя прошу: не пеняй ты на меня, своя воля была. Вот эту пару так уж точно я сосватала, вот за них должна буду богу отвечать; а вы – как знаете.
Лыняев (Беркутову). И ты женишься? Как ты скоро!.. Поздравляю тебя!
Глафира (Купавиной). Ты решилась наконец! Ну, поздравляю!
Купавина. Да, я все мечтала о свободе... я потом убедилась, что наше женское счастье неразлучно с неволей.
Мурзавецкая. Не клевещи, матушка, на женщин! Всякие бывают; есть и такие, что не только своим хозяйством, а хоть губернией править сумеют, хоть в Хиву воевать посылай. А мужчины есть тоже всякие: есть вот и такие молодцы (показывает на Беркутова), а то видали мы и таких, что своей охотой к бабам в лакеи идут.