Записки охотника

Федя покачал головой...

– А в Москву сходил, к барину.

– Нет, уж вот от этого увольте, – поспешно проговорил он, – право... и сказал бы вам... да что! (Овсяников рукой махнул.) Станемте лучше чай кушать... Мужики, как есть мужики; а впрочем, правду сказать, как же и быть-то нам?

– Как же это ты рыболов, а лодка у тебя в такой неисправности?

– Вишь как! – промолвил Павел. – Чего ж он раскашлялся?

– А говорят, – продолжал Костя, – Акулина оттого в реку и кинулась, что ее полюбовник обманул.

Я хотел было заметить Ерофею, что до сих пор Касьян мне казался весьма рассудительным человеком, но кучер мой тотчас продолжал тем же голосом:

– Слушаю-с, – отвечал толстый и вышел.

– Так где ж тебе сторожем-то быть, помилуй?

– Так там, в доме-то, шесть с половиною-с, Николай Еремеич, – за шесть с половиной хлеб отдается?

– Еще божитесь! Да уж коли на то пошло, скажите: ну, не боитесь вы бога! Ну, за что вы бедной девке жить не даете? Что вам надобно от нее?

– Молчать! – загремел лесник и шагнул два раза.

– Покажите, что у вас есть.

"Я стра-ажду, я стра-ажду", – завыл в соседней комнате племянник.

Дикий-Барин глянул на Якова и промолвил: "Ну!"

Петр Петрович остановился.

– Видно, нам не годится, – промолвила она.

Мой сосед молча посмотрел на меня.

– Пантелей Еремеич вчера двух русаков изволили затравить, – не без усилия заговорил Недопюскин, явно желавший оживить разговор, – да-с, пребольших-с русаков-с.

Баба спугнула цыпленка, а Вася ухватился за ее паневу.