Записки охотника - Татьяна Борисовна и ее племянник

На другой же день после приезда г. Беневоленского Татьяна Борисовна, за чаем, велела племяннику показать гостю свои рисунки. "А он у вас рисует?" – не без удивления произнес г. Беневоленский и с участием обратился к Андрюше. "Как же, рисует, – сказала Татьяна Борисовна. – Такой охотник! и ведь один, без учителя". – "Ах, покажите, покажите", – подхватил г. Беневоленский. Андрюша, краснея и улыбаясь, поднес гостю свою тетрадку. Г-н Беневоленский начал, с видом знатока, ее перелистывать. "Хорошо, молодой человек, – промолвил он наконец, – хорошо, очень хорошо". И он погладил Андрюшу по головке. Андрюша на лету поцеловал его руку. "Скажите, какой талант!.. Поздравляю вас, Татьяна Борисовна, поздравляю". – "Да что, Петр Михайлыч, здесь учителя не могу ему сыскать. Из города – дорог; у соседей, у Артамоновых, есть живописец и, говорят, отличный, да барыня ему запрещает чужим людям уроки давать. Говорит, вкус себе испортите". – "Гм, – произнес г. Беневоленский, задумался и поглядел исподлобья на Андрюшу. – Ну, мы об этом потолкуем", – прибавил он вдруг и потер себе руки. В тот же день он попросил у Татьяны Борисовны позволения поговорить с ней наедине. Они заперлись. Через полчаса кликнули Андрюшу. Андрюша вошел. Г-н Беневоленский стоял у окна с легкой краской на лице и сияющими глазами. Татьяна Борисовна сидела в углу и утирала слезы. "Ну, Андрюша, – заговорила она наконец, – благодари Петра Михайлыча; он берет тебя на свое попечение, увозит тебя в Петербург". Андрюша так и замер на месте. "Вы мне скажите откровенно, – начал г. Беневоленский голосом, исполненным достоинства и снисходительности, – желаете ли вы быть художником, молодой человек, чувствуете ли вы священное призвание к искусству?" – "Я желаю быть художником, Петр Михайлыч", – трепетно подтвердил Андрюша, "В таком случае я очень рад. Вам, конечно, – продолжал г. Беневоленский, – тяжко будет расстаться с вашей почтенной тетушкой; вы должны чувствовать к ней живейшую благодарность". – "Я обожаю мою тетушку", – прервал его Андрюша и заморгал глазами. "Конечно, конечно, это весьма понятно и делает вам много чести; но зато, вообразите, какую радость со временем... ваши успехи..." – "Обними меня, Андрюша". – пробормотала добрая помещица. Андрюша бросился ей на шею. "Ну, а теперь поблагодари своего благодетеля..." Андрюша обнял живот г. Беневоленского, поднялся на цыпочки и достал-таки его руку, которую благодетель, правда, принимал, но не слишком спешил принять... Надо ж потешить, удовлетворить ребенка, ну и себя можно побаловать. Дня через два г. Беневоленский уехал и увез своего нового питомца.

В течение первых трех лет разлуки Андрюша писал довольно часто, прилагал иногда к письмам рисунки. Г-н Беневоленский изредка прибавлял также несколько слов от себя, большей частью одобрительных; потом письма реже стали, реже, наконец совсем прекратились. Целый год безмолвствовал племянник; Татьяна Борисовна начинала уже беспокоиться, как вдруг получила записочку следующего содержания:

"Любезная тетушка!