Кому на Руси жить хорошо - Крестьянка - Пролог

Не видишь? Он катается!

Ну, ну! пошел! Колясочка

Ведь это у него!..

Что шаг, то натыкалися

Крестьяне на диковину:

Особая и странная

Работа всюду шла.

Один дворовый мучился

У двери: ручки медные

Отвинчивал; другой

Нес изразцы какие-то.

"Наковырял, Егорушка?" –

Окликнули с пруда.

В саду ребята яблоню

Качали. – Мало, дяденька!

Теперь они осталися

Уж только наверху,

А было их до пропасти!

"Да что в них проку? зелены!"

– Мы рады и таким!

Бродили долго по саду:

"Затей-то! горы, пропасти!

И пруд опять... Чай, лебеди

Гуляли по пруду?..

Беседка... стойте! с надписью!.."

Демьян, крестьянин грамотный,

Читает по складам.

"Эй, врешь!" Хохочут странники...

Опять – и то же самое

Читает им Демьян.

(Насилу догадалися,

Что надпись переправлена:

Затерты две-три литеры.

Из слова благородного

Такая вышла дрянь!)

Заметив любознательность

Крестьян, дворовый седенький

К ним с книгой подошел:

– Купите! – Как ни тужился,

Мудреного заглавия

Не одолел Демьян:

"Садись-ка ты помещиком

Под липой на скамеечку

Да сам ее читай!"

– А тоже грамотеями

Считаетесь! – с досадою

Дворовый прошипел. –

На что вам книги умные?

Вам вывески питейные

Да слово "воспрещается",

Что на столбах встречается,

Достаточно читать!

"Дорожки так загажены,

Что срам! У девок каменных

Отшибены носы!

Пропали фрукты-ягоды,

Пропали гуси-лебеди

У холуя в зобу!

Что церкви без священника,

Угодам без крестьянина,

То саду без помещика! –

Решили мужики. –

Помещик прочно строился,

Такую даль загадывал,

А вот..." (Смеются шестеро,

Седьмой повесил нос.)

Вдруг с вышины откуда-то

Как грянет песня! Головы

Задрали мужики:

Вкруг башни по балкончику

Похаживал в подряснике

Какой-то человек

И пел... В вечернем воздухе,

Как колокол серебряный,

Гудел громовый бас...

Гудел – и прямо за сердце

Хватал он наших странников:

Не русские слова,

А горе в них такое же,

Как в русской песне, слышалось,

Без берегу, без дна.

Такие звуки плавные.

Рыдающие... "Умница,

Какой мужчина там?" –

Спросил Роман у женщины,

Уже кормившей Митеньку

Горяченькой ухой.

– Певец Ново-Архангельской,

Его из Малороссии

Сманили господа.

Свезти его в Италию

Сулились, да уехали...

А он бы рад-радехонек –

Какая уж Италия? –

Обратно в Конотоп,

Ему здесь делать нечего...

Собаки дом покинули

(Озлилась круто женщина),

Кому здесь дело есть?

Да у него ни спереди,

Ни сзади... кроме голосу... –

"Зато уж голосок!"

– Не то еще услышите,

Как до утра пробудете:

Отсюда версты три

Есть дьякон... тоже с голосом...

Так вот они затеяли

По-своему здороваться

На утренней заре.

На башню как подымется

Да рявкнет наш: "Здо-ро-во ли

Жи-вешь, о-тец И-пат?"

Так стекла затрещат!

А тот ему, оттуда-то:

– Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко!

Жду вод-ку пить! – "И-ду!.."

"Иду"-то это в воздухе

Час целый откликается...

Такие жеребцы!..

Домой скотина гонится,

Дорога запылилася,

Запахло молоком.

Вздохнула мать Митюхина:

– Хоть бы одна коровушка

На барский двор вошла! –

"Чу! песня за деревнею,

Прощай, горюшка бедная!

Идем встречать народ".

Легко вздохнули странники:

Им после дворни ноющей

Красива показалася

Здоровая, поющая

Толпа жнецов и жниц, –

Все дело девки красили

(Толпа без красных девушек,

Что рожь без васильков).

"Путь добрый! А которая

Матрена Тимофеевна?"

– Что нужно, молодцы? –

Матрена Тимофеевна

Осанистая женщина,

Широкая и плотная,

Лет тридцати осьми.

Красива; волос с проседью,

Глаза большие, строгие,

Ресницы богатейшие,

Сурова и смугла.

На ней рубаха белая,

Да сарафан коротенький,