Кому на Руси жить хорошо - Крестьянка - Глава 2. Песни

У суда стоять –

Ломит ноженьки,

Под венцом стоять –

Голова болит,

Голова болит,

Вспоминается

Песня старая,

Песня грозная.

На широкий двор

Гости въехали,

Молоду жену

Муж домой привез,

А роденька-то

Как набросится!

Деверек ее –

Расточихою,

А золовушка –

Щеголихою,

Свекор-батюшка –

Тот медведицей,

А свекровушка –

Людоедицей,

Кто неряхою,

Кто непряхою...

Все, что в песенке

Той певалося,

Все со мной теперь

То и сталося!

Чай, певали вы?

Чай, вы знаете?..

"Начинай, кума!

Нам подхватывать..."

Матрена

Спится мне, младенькой, дремлется,

Клонит голову на подушечку,

Свекор-батюшка по сеничкам похаживает,

Сердитый по новым погуливает.

Странники (хором )

Стучит, гремит, стучит, гремит,

Снохе спать не дает:

Встань, встань, встань, ты – сонливая!

Встань, встань, встань, ты – дремливая!

Сонливая, дремливая, неурядливая!

Матрена

Спится мне, младенькой, дремлется,

Клонит голову на подушечку,

Свекровь-матушка по сеничкам

похаживает,

Сердитая по новым погуливает.

Странники (хором )

Стучит, гремит, стучит, гремит,

Снохе спать не дает:

Встань, встань, встань, ты – сонливая!

Встань, встань, встань, ты – дремливая!

Сонливая, дремливая, неурядливая!

– Семья была большущая,

Сварливая... попала я

С девичьей холи в ад!

В работу муж отправился,

Молчать, терпеть советовал:

Не плюй на раскаленное

Железо – зашипит!

Осталась я с золовками,

Со свекром, со свекровушкой,

Любить-голубить некому,

А есть кому журить!

На старшую золовушку,

На Марфу богомольную,

Работай, как раба;

За свекором приглядывай,

Сплошаешь – у кабатчика

Пропажу выкупай.

И встань и сядь с приметою,

Не то свекровь обидится;

А где их все-то знать?

Приметы есть хорошие,

А есть и бедокурные.

Случилось так: свекровь

Надула в уши свекору,

Что рожь добрее родится

Из краденых семян.

Поехал ночью Тихоныч,

Поймали, – полумертвого

Подкинули в сарай...

Как велено, так сделано:

Ходила с гневом на сердце,

А лишнего не молвила

Словечка никому.

Зимой пришел Филиппушка,

Привез платочек шелковый

Да прокатил на саночках

В Екатеринин день [71],

И горя словно не было!

Запела, как певала я

В родительском дому.

Мы были однолеточки,

Не трогай нас – нам весело,

Всегда у нас лады.

То правда, что и мужа-то

Такого, как Филиппушка,

Со свечкой поискать...

"Уж будто не колачивал?"

Замялась Тимофеевна:

– Раз только, – тихим голосом

Промолвила она.

"За что?" – спросили странники.

– Уж будто вы не знаете,

Как ссоры деревенские

Выходят? К муженьку

Сестра гостить приехала,

У ней коты [72] разбилися.

"Дай башмаки Оленушке,

Жена!" – сказал Филипп.

А я не вдруг ответила.

Корчагу подымала я,

Такая тяга: вымолвить

Я слова не могла.

Филипп Ильич прогневался,

Пождал, пока поставила

Корчагу на шесток,

Да хлоп меня в висок!

"Ну, благо ты приехала,

И так походишь!" – молвила

Другая, незамужняя

Филиппова сестра.

Филипп подбавил женушке.

"Давненько не видались мы,

А знать бы – так не ехать бы!" –

Сказала тут свекровь.

Еще подбавил Филюшка...

И все тут! Не годилось бы

Жене побои мужнины

Считать; да уж сказала я:

Не скрою ничего!

"Ну, женщины! с такими-то

Змеями подколодными

И мертвый плеть возьмет!"

Хозяйка не ответила.

Крестьяне, ради случаю,

По новой чарке выпили

И хором песню грянули

Про шелковую плеточку.

Про мужнину родню.

Мой постылый муж

Подымается:

За шелкову плеть

Принимается.

Хор

Плетка свистнула,

Кровь пробрызнула...

Ах! лели! лели!

Кровь пробрызнула...

Свекру-батюшке

Поклонилася:

Свекор-батюшка,

Отними меня

От лиха мужа,

Змея лютого!

Свекор-батюшка

Велит больше бить,

Велит кровь пролить...

Хор

Плетка свистнула,

Кровь пробрызнула...

[71] - Первое катание на санках. [72] - Коты – женская теплая обувь.