Анна Каренина - Часть вторая - Глава 34
– Oh! Mademoiselle Варенька – это настоящий ангел, allez [1], – подхватила m-me Berthe.
В галерее они встретили и самую Вареньку. Она поспешно шла им навстречу, неся элегантную красную сумочку.
– Вот и папа приехал! – сказала ей Кити.
Варенька сделала просто и естественно, как и все, что она делала, движение, среднее между поклоном и приседанием, и тотчас же заговорила с князем, как она говорила со всеми, нестесненно и просто.
– Разумеется, я вас знаю, очень знаю, – сказал ей князь с улыбкой, по которой Кити с радостью узнала, что друг ее понравился отцу. – Куда же вы так торопитесь?
– Maman здесь, – сказала она, обращаясь к Кити. – Она не спала всю ночь, и доктор посоветовал ей выехать. Я несу ей работу.
– Так это ангел нумер первый! – сказал князь, когда Варенька ушла.
Кити видела, что ему хотелось посмеяться над Варенькой, но что он никак не мог этого сделать, потому что Варенька понравилась ему.
– Ну вот и всех увидим твоих друзей, – прибавил он, – и мадам Шталь, если она удостоит узнать меня.
– А ты разве ее знал, папа? – спросила Кити со страхом, замечая зажегшийся огонек насмешки в глазах князя при упоминании о мадам Шталь.
– Знал ее мужа и ее немножко, еще прежде, чем она в пиетистки записалась.
– Что такое пиетистка, папа? – спросила Кити, уже испуганная тем, что то, что она так высоко ценила в госпоже Шталь, имело название.
– Я и сам не знаю хорошенько. Знаю только, что она за все благодарит Бога, за всякое несчастие, и за то, что у ней умер муж, благодарит Бога. Ну, и выходит смешно, потому что они дурно жили.
– Это кто? Какое жалкое лицо! – спросил он, заметив сидевшего на лавочке невысокого больного в коричневом пальто и белых панталонах, делавших странные складки на лишенных мяса костях его ног.
Господин этот приподнял свою соломенную шляпу над вьющимися редкими волосами, открывая высокий, болезненно покрасневший от шляпы лоб.
– Это Петров, живописец, – отвечала Кити, покраснев. – А это жена его, – прибавила она, указывая на Анну Павловну, которая, как будто нарочно, в то самое время, как они подходили, пошла за ребенком, отбежавшим по дорожке.
– Какой жалкий, и какое милое у него лицо! – сказал князь. – Что же ты не подошла? Он что-то хотел сказать тебе?
– Ну, так пойдем, – сказала Кити, решительно поворачиваясь. – Как ваше здоровье нынче? – спросила она у Петрова.
Петров встал, опираясь на палку, и робко посмотрел на князя.
– Это моя дочь, – сказал князь. – Позвольте быть знакомым.
Живописец поклонился и улыбнулся, открывая странно блестящие белые зубы.
– Мы вас ждали вчера, княжна, – сказал он Кити.
Он пошатнулся, говоря это, и, повторяя это движение, старался показать, что он это сделал нарочно.
– Я хотела прийти, но Варенька сказала, что Анна Павловна присылала сказать, что вы не поедете.
– Как не поедем? – покраснев и тотчас же закашлявшись, сказал Петров, отыскивая глазами жену. – Анета, Анета! – проговорил он громко, и на тонкой белой шее его, как веревки, натянулись толстые жилы.
Анна Павловна подошла.
– Как же ты послала сказать княжне, что мы не поедем! – потеряв голос, раздраженно прошептал он ей.
– Здравствуйте, княжна! – сказала Анна Павловна с притворной улыбкой, столь непохожею на прежнее ее обращение. – Очень приятно познакомиться, – обратилась она к князю. – Вас давно ждали, князь.
[1] - И толковать (франц.).