Когда Лорис-Меликов вошел в гостиную, Хаджи-Мурат с веселым лицом встретил его.
– Что же, продолжать? – сказал он, усаживаясь на тахту.
– Да, непременно, – сказал Лорис-Меликов. – А я заходил к твоим нукерам, поговорил с ними. Один – веселый малый, – прибавил Лорис-Меликов.
– Да, Хан-Магома – легкий человек, – сказал Хаджи-Мурат.
– А понравился мне молодой, красивый.
– А, Элдар. Этот молод, а тверд, железный.
Они помолчали.
– Так говорить дальше?
– Да, да.
– Я сказал, как ханов убили. Ну, убили их, и Гамзат въехал в Хунзах и сел в ханском дворце, – начал Хаджи-Мурат. – Оставалась мать-ханша. Гамзат призвал ее к себе. Она стала выговаривать ему. Он мигнул своему мюриду Асельдеру, и тот сзади ударил, убил ее.
– Зачем же он убил ее-то? – спросил Лорис-Меликов.
– А как же быть: перелез передними ногами, перелезай и задними. Надо было всю породу покончить. Так и сделали. Шамиль меньшого убил, сбросил с кручи. Вся Авария покорилась Гамзату, только мы с братом не хотели покориться. Нам надо было кровь его за ханов. Мы делали вид, что покорились, а думали только, как взять с него кровь. Мы посоветовались с дедом и решили выждать время, когда он выедет из дворца, и из засады убить. Кто-то подслушал нас, сказал Гамзату, и он призвал к себе деда и сказал: "Смотри, если правда, что твои внуки задумывают худое против меня, висеть тебе с ними на одной перекладине. Я делаю дело Божье, и мне помешать нельзя. Иди и помни, что я сказал". Дед пришел домой и сказал нам. Тогда мы решили не ждать, сделать дело в первый день праздника в мечети. Товарищи отказались, – остались мы с братом. Мы взяли по два пистолета, надели бурки и пошли в мечеть. Гамзат вошел с тридцатью мюридами. Все они держали шашки наголо. Рядом с Гамзатом шел Асельдер, его любимый мюрид, – тот самый, который отрубил голову ханше. Увидав нас, он крикнул, чтобы мы сняли бурки, и подошел ко мне. Кинжал у меня был в руке, и я убил его и бросился к Гамзату. Но брат Осман уже выстрелил в него. Гамзат еще был жив и с кинжалом бросился на брата, но я добил его в голову. Мюридов было тридцать человек, нас – двое. Они убили брата Османа, а я отбился, выскочил в окно и ушел. Когда узнали, что Гамзат убит, весь народ поднялся, и мюриды бежали, а тех, какие не бежали, всех перебили.
Хаджи-Мурат остановился и тяжело перевел дух.
– Это все было хорошо, – продолжал он, – потом все испортилось. Шамиль стал на место Гамзата. Он прислал ко мне послов сказать, чтобы я шел с ним против русских; если же я откажусь, то он грозил, что разорит Хунзах и убьет меня. Я сказал, что не пойду к нему и не пущу его к себе.
– Отчего же ты не пошел к нему? – спросил Лорис-Меликов.
Хаджи-Мурат нахмурился и не сейчас ответил.