Отрочество - Глава 8. История Карла Иваныча

"В жилах моих течет благородная кровь графов фон Зомерблат! In meinen Adern fliesst das edle Blut des Grafen von Sommerblat! Я родился шесть недель после сватьбы. Муж моей матери (я звал его папенька) был арендатор у графа Зомерблат. Он не мог позабыть стыда моей матери и не любил меня. У меня был маленький брат Johann и две сестры; но я был чужой в своем собственном семействе! Ich war ein Fremder in meinen eigenen Familie! Когда Johann делал глупости, папенька говорил: "С этим ребенком Карлом мне не будет минуты покоя!“, меня бранили и наказывали. Когда сестры сердились между собой, папенька говорил: "Карл никогда не будет послушный мальчик!“, меня бранили и наказывали. Одна моя добрая маменька любила и ласкала меня. Часто она говорила мне: "Карл! подите сюда, в мою комнату“, и она потихоньку целовала меня. "Бедный, бедный Карл! – сказала она, – никто тебя не любит, но я ни на кого тебя не променяю. Об одном тебя просит твоя маменька, – говорила она мне, – учись хорошенько и будь всегда честным человеком, Бог не оставит тебя! Trachte nur ein ehrlicher Deutscher zu werden, – sagte sie, – und der liebe Gott wird dich nicht verlassen!“ И я старался. Когда мне минуло четырнадцать лет и я мог идти к причастию, моя маменька сказала моему папеньке: "Карл стал большой мальчик, Густав; что мы будем с ним делать?“ И папенька сказал: "Я не знаю“. Тогда маменька сказала: "Отдадим его в город к господину Шульц, пускай он будет сапожник!“, и папенька сказал: "Хорошо“, und mein Vater sagte "gut“. Шесть лет и семь месяцев я жил в городе у сапожного мастера, и хозяин любил меня. Он сказал: "Карл хороший работник, и скоро он будет моим Geselle“ [1], но... человек предполагает, а Бог располагает... в 1796 году была назначена Konskription [2], и все, кто мог служить, от восемнадцати до двадцать первого года, должны были собраться в город.

Папенька и брат Johann приехали в город, и мы вместе пошли бросить Los [3], кому быть Soldat и кому не быть Soldat. Johann вытащил дурной нумеро – он должен быть Soldat, я вытащил хороший нумеро – я не должен быть Soldat. И папенька сказал: "У меня был один сын и с тем я должен расстаться! Ich hatte einen einzigen Sohn und von diesem muss ich mich trennen!“

Я взял его за руку и сказал: "Зачем вы сказали так, папенька? Пойдемте со мной, я вам скажу что-нибудь“. И папенька пошел. Папенька пошел, и мы сели в трактир за маленький столик. "Дайте нам пару Bierkrug“ [4], – я сказал, и нам принесли. Мы выпили по стаканчик, и брат Johann тоже выпил.

– Папенька! – я сказал, – не говорите так, что "у вас был один сын, и вы с тем должны расстаться“, у меня сердце хочет выпрыгнуть, когда я этого слышу. Брат Johann не будет служить – я буду Soldat!.. Карл здесь никому не нужен, и Карл будет Soldat.

– Вы честный человек, Карл Иваныч! – сказал мне папенька и поцеловал меня. – Du bist ein braver Bursche! – sagte mir mein Vater und küsste mich.

И я был Soldat!"