Воскресение - Часть вторая - Глава 41

– И не говори, так присмолилась ко мне, что как одна душа. Что я вздумаю, она понимает. Уж и матушка, на что сердита, и та говорит: "Федосью нашу точно подменили, совсем другая баба стала". Едем раз надвоем за снопами, в одной передней сидим с ней. Я и говорю: "Как же ты это, Федосья, то дело вздумала?" – "А как вздумала, говорит, не хотела с тобой жить. Лучше, думаю, умру, да не стану". – "Ну, а теперь?" – говорю. "А теперь, говорит, ты у меня у сердце". – Тарас остановился и, радостно улыбаясь, удивленно покачал головой. – Только убрались с поля, повез я пеньку мочить, приезжаю домой, – подождал он, помолчав, – глядь, повестка – судить. А мы и думать забыли, за что судить-то.

– Не иначе это, что нечистый, – сказал садовник, – разве сам человек может вздумать душу загубить? Так-то у нас человек один... – И садовник начал было рассказывать, но поезд стал останавливаться.

– Никак, станция, – сказал он, – пойти напиться.

Разговор прекратился, и Нехлюдов вслед за садовником вышел из вагона на мокрые доски платформы.