Бригадир

Бригадир. Жена, не все ври, что знаешь.

Советник. Что бы по крайней мере хотя служило к должности судьи, истца или ответчика. Я сам, правду сказать, неохотно говорю о том, о чем разговаривая, не можно сослаться ни на указы, ни на уложенье.

Советник (к бригадирше). Вы, матушка, не изволите ли также прогуляться?

Сын (придвинув столик с картами). Сперва вы мне отгадайте, а там я вам.

Софья. Вы изволили здесь остаться одни, матушка; я нарочно пришла к вам для того, чтоб вам одним не было скучно.

Софья. О чем изволите, батюшка?

Советник и бригадирша.

Бригадирша. Иванушка! Вытолкуй ты мне лучше, что ты теперь сказал?

Сын. О, vous avez raison! [6] Осторожность, постоянство, терпеливость похвальны были тогда, когда люди не знали, как должно жить в свете; а мы, которые знаем, что это такое, que de vivre dans le grand monde, [7] мы, конечно, были бы с постоянством очень смешны в глазах всех таких же разумных людей, как мы.

Бригадир. Слушай, Иван. Я редко смолоду краснелся, однако теперь от тебя, при старости, сгорел было.

Бригадир. А разве ум-от ничто?

Советница. Вы обещали, сударь, не мешать ему. По крайней море вы должны учтивостию дамам, которые хотят слушать его, а не вас.

Советница. Разве вы глухи? Разве вы бесчувственны были, когда он рассказывал о себе и о Париже?

Советник. А я так всегда говорил, что взятки и запрещать невозможно. Как решить дело даром, за одно свое жалованье? Этого мы как родились и не слыхивали! Это против натуры человеческой... Как же ты дошел до того, что наконец дело твое решено стало?

Добролюбов. Конечно, видим, сударыня.

Советница (к Софье). Так возьмите вы.

Бригадирша. Здесь, Иванушка.

Советница. Чем же, сударь?

Бригадир. Ничего, сват; однако я моей жене не советовал бы за чужого детину так при мне вступаться.

Советник. Только все не так крупен, как ты сказываешь. Правда, что и в нашей коллегии был канцелярист один, чуть не впятеро меня толще...