Басни - Книга седьмая - Кошка и Соловей

Поймала кошка Соловья,

В бедняжку когти запустила

И, ласково его сжимая, говорила:

"Соловушка, душа моя!

Я слышу, что тебя везде за песни славят

И с лучшими певцами рядом ставят.

Мне говорит лиса-кума,

Что голос у тебя так звонок и чудесен,

Что от твоих прелестных песен

Все пастухи, пастушки – без ума.

Хотела б очень я, сама,

Тебя послушать.

Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям;

Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать.

Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дам

И отпущу гулять по рощам и лесам.

В любви я к музыке тебе не уступаю

И часто, про себя мурлыча, засыпаю".

Меж тем мой бедный Соловей

Едва-едва дышал в когтях у ней.

"Ну, что̀ же?" продолжает Кошка:

"Пропой, дружок, хотя немножко".

Но наш певец не пел, а только-что пищал.

"Так этим-то леса ты восхищал!"

С насмешкою она спросила:

"Где ж эта чистота и сила,

О коих все без-умолку твердят?

Мне скучен писк такой и от моих котят.

Нет, вижу, что в пенье ты вовсе не искусен:

Все без начала, без конца,

Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!"

И съела бедного певца –

До крошки.

Сказать ли на ушко, яснее, мысль мою?

Худые песни Соловью

В когтях у Кошки.