Что делать? - Глава пятая. Новые лица и развязка

Каждое из двух семейств живет по-своему, как больше нравится которому. В обыкновенные дни на одной половине больше шума, на другой больше тишины. Видятся, как родные, иной день и по десять раз, но каждый раз на одну, на две минуты; иной день почти целый день одна из половин пуста, ее население на другой половине. Это все как случится. И когда бывают сборища гостей, опять тоже как случится: иногда двери между квартирами остаются заперты, потому что двери, соединяющие зал одной с гостиною другой, вообще заперты, а постоянно отперта только дверь между комнатою Веры Павловны и Катерины Васильевны, – итак, иногда двери, которыми соединяются приемные комнаты, остаются заперты; это, когда компания невелика. А когда вечер многолюден, эти двери отворяются, и тогда уж гостям неизвестно, у кого они в гостях, – у Веры Павловны или у Катерины Васильевны; да и хозяйки плохо разбирают это. Можно разве сделать такое различие: молодежь, когда сидит, то сидит более на половине Катерины Васильевны, когда не сидит, то более на половине Веры Павловны. Но ведь молодежь нельзя считать за гостей, – это свои люди, и Вера Павловна без церемоний гоняет их к Катерине Васильевне: "Мне вы надоели, господа; ступайте к Катеньке, ей вы никогда не надоедите. И отчего вы с ней смирнее, чем со мной? Кажется, я постарше". – "И не беспокойтесь, мы больше любим ее, чем вас". – "Катенька, за что они больше любят тебя, чем меня?" – "От меня меньше достается им, чем от тебя". – "Да, Катерина Васильевна обращается с нами, как с людьми солидными, и мы сами зато солидны с ней". Недурен был эффект выдумки, которая повторялась довольно часто в прошлую зиму в домашнем кругу, когда собиралась только одна молодежь и самые близкие знакомые: оба рояля с обеих половин сдвигались вместе; молодежь бросала жребий и разделялась на два хора, заставляла своих покровительниц сесть одну за один, другую за другой рояль, лицом одна прямо против другой; каждый хор становился за своею примадонною, и в одно время пели: Вера Павловна с своим хором "La donna é mobile", а Катерина Васильевна со своим хором "Давно отвергнутый тобою", или Вера Павловна с своим хором какую-нибудь песню Лизетты из Беранже, а Катерина Васильевна с своим хором "Песню Еремушке". В нынешнюю зиму вошло в моду другое: бывшие примадонны общими силами переделали на свои нравы "Спор двух греческих философов об изящном"; начинается так: Катерина Васильевна, возводя глаза к небу и томно вздыхая, говорит: "Божественный Шиллер, упоение души моей!" Вера Павловна с достоинством возражает: "Но прюнелевые ботинки магазина Королева также прекрасны", – и подвигает вперед ногу. Кто из молодежи засмеется при этом состязании, ставится в угол; под конец, состязания из десяти – двенадцати человек остаются только двое-трое, слушающие не из углов. Но непомерный восторг производится тем, когда обманом приведут к этой сцене Бьюмонта и отправляют его в угол.