Фауст - Часть 2 - Действие 3. Местность перед дворцом Менелая в Спарте
Которую оставил царь хозяйкою.
Закутавшись, молчит она, не тронется!
Моим угрозам, наконец, ответствуя,
Она рукою машет, чтоб ушла я прочь.
Я, в гневе отвернувшися, спешу от ней
По горнице пройти в казнохранилище;
Но чудище, поднявшися стремительно,
Становится, дорогу заграждая мне,
Как госпожа, – огромная и тощая,
С кроваво-мутным взором, видом странная,
Ужасная и взору, и душе людской.
Но нет, никак нельзя словами бедными
Вам описать ужасное видение.
Вот, – вот она на свет выходит дерзостно.
Но здесь мы господа, пока придет наш царь.
Могучий Феб, бессмертный друг прекрасного,
Сразит созданье мрака иль прогонит прочь.
Форкиада показывается в дверях.
Хор
Много, хоть кудри юные вьются
Вкруг моих щек, испытала я в жизни;
Много пришлось мне страшного видеть:
Ужасы боя. Трои пожар
В ночь беды.
В облаке пыли, между толпами
Воинов шумных, голосом страшным
Боги взывали; с голосом медным
В поле носился грозный Раздор
Возле стен.
Ах, тогда еще высились
Стены гордые; пламя же,
Дом за домом объявшее,
Страх и горе несущее,
Вихрем дальше помчалося
Всюду над городом сонным.
Я бежала сквозь дым и чад;
Близко, близко носилися
Боги в пламени гневные,
Страшно дивные образы;
Шли они, исполинские,
Огненной тучей одеты.
Видела я, или грезилось
Только душе лишь испуганной
Чудо такое, – не знаю я;
Но что ныне ужасное
Мне пред очами явилося, –
Это я знаю и вижу.
Я могла бы сама теперь.
Если б страх не удерживал,
Чуда коснуться руками.
Кто ты из страшных
Форкиса дщерей?
Ибо, как вижу я,
Ты – из их рода.
Верно одна ты из мрачных чудищ,
Око одно лишь и зуб один
Вместе имеющих страшных Грай,
Нас посетившая ныне?
Смеешь ты, чудо,
Рядом с красою,
Взору глубокому
Феба явиться?
Что ж, осмелься, наружу выйди!
Он не посмотрит на мерзкое;
Фебово око священное
Мрака вовек не видало.
Мы же смертные, здесь стоим,
Злой, безжалостно-злой судьбой
К муке очей обреченные,
К муке, какую отверженно-мрачное
Чтущим красу причиняет.
Дерзко нас повстречавшая,
Ты внемли же проклятию,
Ты внемли порицанию!
Слушай ты это от нас, осчастливленных
Тем, что богов мы создания!
Форкиада
Старо, но вечно верно слово мудрое,
Что стыд с красой по-дружески, рука с рукой,
Вовек не шли по полю жизни светлому.
Глубоко в них таится злая ненависть:
Когда они сойдутся на пути своем, –
Спиной тотчас друг к другу обращаются,
И каждый вновь идет своей дорогою:
С печалью стыд, краса с надменной гордостью,
Пока она взята не будет Оркусом
Иль старостью седой не будет сгублена.
Вы, наглые, пришли сюда из чуждых стран,
Надменные и журавлям подобные,
Которые несутся над главой у нас,
Охриплым криком воздух наполняя весь.
Идущий путник вверх на них оглянется, –
И вновь они своей спешат дорогою,
А он своей. И с вами так я сделаю.
И кто же вы, что царский дом возвышенный,
Как пьяные, как хор менад, скверните вы?
И кто же вы, что лаете, бесстыдные,
На ключницу, как стая псов на лунный лик?
Иль тайна для меня, какого рода вы?
Среди войны взращенные, развратные,
Прельщенные, других прельстить готовые,
И граждан вы, и воинов расслабили!
Смотрю на вас – и кажется, что рой цикад
Крикливых скачет по полю зеленому.
Добро чужое жрете вы, снедаете
Добытое трудом благополучие:
Вы – воинов добыча, меновой товар!
Елена
В присутствии хозяйки кто слугу бранит,
Тот дерзостно права ее себе берет.
Одна хозяйка может дать достойному
Награду, иль наказывать преступного.
Довольна ими я была все время то,
Пока святая сила илионская
Боролася, и пала, и легла; потом
Со мной они делили горе странствия,
Когда все только о себе заботятся.