Полночь нас не разлучит.
Вот верное изображенье
Думы думать про степи раздольные,
На другой день после сговора, утром, девица Подзатылкина, восстав от сна, была позвана кухаркой к мамаше. Мамаша, лежа на кровати, прочла ей следующую нотацию:
Так как я знал, что заботы матушки о моих занятиях ограничатся этими немногими словами, то я и не почел нужным возражать ей; но после чаю отец меня взял под руку и, отправившись вместе со мною в сад, заставил меня рассказать все, что я видел у Засекиных.
Прошу напомнить, господа!
Мой милый друг! расстался я с тобою.
Великим быть желаю,
Маша. В этом городе знать три языка ненужная роскошь. Даже и не роскошь, а какой-то ненужный придаток, вроде шестого пальца. Мы знаем много лишнего.
Помнишь ли, мой брат по чаше,
Не хочешь ли узнать, моя драгая,
Вы нас морочите – вам слава не нужна,
Скворец, надувшись величаво,
Не подумал и ответил мне с усмешкою:
Тогда, от сна на дне речном
– Я давно не подходил к вашему окну, – произнес потрясенный рассказом Ива Стильтон, – давно... очень давно. Но мне теперь кажется, что там все еще горит зеленая лампа... лампа, озаряющая темноту ночи... Простите меня.
Причина вы, по мненью мудрецов,
Не говори, что жизнь ничтожна.
На Стурдзу
Мне утешительны, мне сладостны мечты,
