Где ты, ленивец мой?
И, еще раз потянувшись, Невыразимов лениво поплелся в швейцарскую. Парамон уже не чистил сапог... Держа в одной руке щетку, а другой крестясь, он стоял у открытой форточки и слушал...
И это дикое, бессмысленное пари состоялось! Банкир, не знавший тогда счета своим миллионам, избалованный и легкомысленный, был в восторге от пари. За ужином он шутил над юристом и говорил:
Картины новые – открой нам диораму:
В нем пунша и войны кипит всегдашний жар,
И следом печальным на почве бесплодной
Красноречивый забияка,
Заря блестит невестой молодою,
Когда печальный стихотвор,
Здесь новоселье,
Он взял ее руку и поцеловал ее, и слезы выступили ему на глаза. Она поняла, что он благодарит ее за то, что она сказала, что полюбила его. Он прошелся, помолчал, потом подошел, сел.
Потом вдруг как-то сорвался с голоса, замолчал, поглядел на всех и тихонько, виновато ушел, склонив голову. Люди усмехались, сконфуженно переглядываясь, бабушка отодвинулась глубоко на печь, в тень, и тяжко вздыхала там.
Пускай Поэт с кадильницей наемной
В поле гладком и широком
Прощай, отшельник бессарабской
– Слушайте, Иван Никифорович. Я вам дам, кроме свиньи, еще два мешка овса, ведь овса вы не сеяли. Этот год все равно вам нужно будет покупать овес.
К ***
Предполагаем жить, и глядь – как раз умрем.
Любви, надежды, тихой славы
Я верю: я любим; для сердца нужно верить.
